Довольная Карина села рядом с Контессиной и начала разглядывать пеструю толпу людей в дорогих, расшитых золотом, серебром, жемчугами и драгоценными камнями одеждах.
– А мессер Леонардо да Винчи присутствует на банкете? – спросила она Контессину.
– Конечно, – ответила Медичи, – вон он, видишь, смотри прямо. Вон тот пожилой мужчина с седыми волосами. Он только недавно вернулся из Милана во Флоренцию, и его пригласил в Рим мой самый младший брат Джулиано. Леонардо будет писать картину для папы, Джулиано уговорил брата дать ему заказ.
– А на какую тему? – спросила Карина.
– Святой Иоанн Креститель, покровитель нашей Флоренции, – ответила Контессина. – Леонардо, правда, мало что заканчивает. Надеемся, хоть заказ папы Римского закончит.
«Надо будет потом у тебя спросить про картину, когда ты снова станешь Нелли», – решила Карина. Она продолжала рассматривать толпу и кушать жареную перепелку, пока Ярослав таскал подносы с другими слугами.
– А справа от его Святейшества это кто сидит, – спросила Карина Контессину.
– Это наш двоюродный брат Джулио Медичи. У него печальная судьба. Его отец, наш дядя Джулиано был зверски убит в соборе. Я тогда еще даже не родилась, мама была беременна мной. И никто не знал, что у дяди была тайная любовница. Только через месяц после его смерти к моему отцу приходит наш придворный архитектор Антонио да Сангалло и сообщает, что некая Фьоретта Горини, которая живет поблизости от него, была любовницей Джулиано и родила его сына. Но сама скончалась и мальчик остался сиротой. Папа с бабушкой, она была еще жива, заспешили в дом Горини и забрали мальчика. Мой отец его усыновил и назвал: Джулио. Бабушка была так счастлива, после смерти дяди она столько горевала и плакала. А тут хоть кусочек его остался, его плоть и кровь, его сын. Мы все росли вместе: я с братьями и сестрами, Джулио, и Микеланджело с нами жил одно время, – вздохнула Контессина. – Какие были хорошие времена!
В это время к ним подошёл Ярослав с блюдом телятины и Контессина пригласила его тоже за стол.
– Это была последняя перемена горячих блюд, скоро будет торт и другие сладости. А ты тоже отдохни и поешь мяса. Садись рядом с женой, бери блюдо и бокал вина. Слуга тебя обслужит, – сказала она.
Напротив Карины сидела красивая и утонченная молодая женщина с золотистыми вьющимися волосами и голубыми глазами. Она была одета в белое платье, сверкающее золотыми нитями и бриллиантами, и казалась ангелом во плоти. На шее красавицы было двойное жемчужное ожерелье, а на пальцах – перстни с выпуклыми драгоценными камнями.
– Какая красивая, кто это? – спросила Карина Контессину.
– О, это опасная красотка. Её зовут Лукреция Борджиа, она внебрачная дочь Родриго Борджиа, который был папой под именем: Александр VI. Но он скончался, слава богу, 10 лет назад. Такого развратного и продажного папы ещё не было, у него было 4 внебрачных детей. Семейка была ещё та. Кроме Лукреции остальные внебрачные дети Родриго были сыновья. Средний Чезаре – это был просто кровожадный убийца. Он убил своего старшего брата Хуана, воевал с нашей родственницей Катериной Сфорца, грозил захватить Флоренцию. Слава богу, не успел, его самого убили. Младший Джоффре какой-то флегматичный, может, умственно отсталый. Вон он там подальше сидит с совершенно тупым лицом.
– А почему Лукреция опасная? – спросила Карина. – Это же все её брат и отец натворили.
