Комнату Лагутиной осматривали долго и тщательно. Небольшая, но хорошая библиотека, в которой имелся даже трёхтомник Лермонтова, выпущенный к пятидесятилетию смерти поэта, была пролистана страница за страницей, разрезанные переплёты, напоминавшие больших рыбин со вспоротым брюхом, были свалены на пол. Перевернули вверх дном всё, что находилось в комнате, ощупали каждое платье, кофту, юбку, оторвали каблуки у туфель, вытряхнули содержимое секретера, искололи ножом диванные подушки, простукали стены и паркетный пол, высыпали на широкий подоконник землю из горшочков с фиалками, нагрянули в ванную комнату и на кухню – всё было напрасно. Ни единой зацепки, хотя бы малюсенькой взмокшие от усердной работы оперативники не нашли.
Панин от души выматерился, не постеснявшись старушки, вздрогнувшей от этих скабрезных словечек. С возмущённым видом она, оставив на кухонном столике стакан с водой и пузырек с каплями Зеленина, поспешила скрыться в свою комнату.
Впрочем, почти тотчас Панин затребовал её обратно, и кода она предстала перед ним, устало сидевшим на табуретке, привалившись спиной к подоконнику, спросил:
– Это… как вас там величать-то?
– Корнелия Илларионовна, – с достоинством произнесла старушка, бледность сухого лица её подчёркивали ярко насурьмленные щёки.
Панин поморщился.
– Ковре… Кавале… В общем, бабуль, скажи-ка нам, кто к соседке вашей заходил или звонил?
Это неслыханное обращение – бабуля – подействовало на молодящуюся старушку сильнее, чем нашатырь. Она встрепенулась, выпрямилась и, бросив, на Панина, как ей, наверно, казалось, уничтожающий взгляд, надменно заявила:
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
