– И что вы хотите этим сказать?
– Я всегда думала, что художники лучше видят, чем говорят.
– Да, язык подвешен у меня неплохо.
– Подозрительно для художника.
– То есть вы по-прежнему видите во мне Джека-потрошителя?
– У вас есть доказательства, что вы не он?
– И насильника?
– В отличие от меня вы им быть можете, – заметила она.
– Значит, я красноречивый художник, а также насильник и убийца.
– Это признание?
– А что делаете вы? Поставляете клиентов психиатрам? Тратите все свое время на то, чтобы сводить людей с ума?
– Я комик, – заявила Джилли.
– Для комика вы потрясающе не смешны.
Она ощетинилась, как дикобраз:
– Вы никогда не видели меня на сцене.
– По мне, лучше грызть ногти.
– Судя по вашим зубам, вы нагрызли их достаточно, чтобы построить дом.
Его это задело.
– Вы несправедливы. У меня хорошие зубы.
– Вы подонок. А с подонками все справедливо. Подонки – они хуже червей.
– Убирайтесь из моего автомобиля.
– Я не в вашем автомобиле.
– Тогда забирайтесь в него, чтобы я мог вас вышвырнуть.
– Вы имеете зуб на таких, как я? – в ее голосе появились новые, сулящие угрозу нотки.
– Таких, как вы? Это вы про безумцев? Или несмешных комиков? Или женщин, имеющих неестественные отношения с растениями?
Ее лицо почернело.
– Верните мне мои вещи.
– С радостью, – заверил он ее, тут же направившись к задней дверце «экспедишн». – Забирайте.
Она последовала за ним с Фредом на руках:
– Я слишком давно общалась со взрослыми мужчинами. Забыла, какими ранимыми могут быть двенадцатилетние мальчики.
Стрела попала в цель. Поднимая заднюю дверцу, он злобно глянул на нее:
– Вы и представить себе не можете, до чего же мне хочется быть серийным убийцей. Какое счастье, что через тридцать секунд вы превратитесь в точку на моем боковом зеркале, а как только исчезнете из виду, я забуду о вашем существовании.
– Как бы не так. Легко меня мужчины не забывают.
Достав дорожную сумку из багажного отделения, он поставил ее на асфальт, специально не целясь, но надеясь, что придавит женщине ногу.
– Знаете, вот тут я готов признать свою ошибку. Вы абсолютно правы. Вы так же незабываемы, как пуля в груди.
Ночь потряс взрыв. Задребезжали стекла в окнах мотеля, тряхануло алюминиевую крышу пешеходной дорожки.
Дилан почувствовал, как от взрыва дрогнул асфальт у него под ногами, словно глубоко под ними Tyrannosaurus rex шевельнулся в своем вечном сне, и увидел язык пламени, взметнувшийся на востоке, точнее, юго-востоке, перед отелем.
– Представление началось, – прокомментировала Джулиан Джексон.
Эхо от взрыва еще продолжало будить гостей мотеля, а Дилан уже успел вернуть дорожную сумку в багажное отделение «экспедишн» и захлопнул дверцу, не отдавая себе отчета в своих действиях.
К тому времени, когда он скользнул за руль, его языкастая пассажирка с Фредом на коленях уже устроилась на пассажирском сиденье. Дверцы они захлопнули одновременно.
Дилан завел двигатель и обернулся, чтобы посмотреть, пристегнул ли Шеп ремень безопасности. Тот сидел, положив правую руку на макушку, а левую – на правую, словно десятипальцевый шлем мог защитить его от второго взрыва и падающих обломков. На мгновение Шеп встретился взглядом с Диланом, но контакт оказался для мальчика слишком интенсивным. Он не только закрыл глаза, но и повернул голову к окну, сквозь опущенные веки вглядываясь в ночь.
– Поехали, поехали, – торопила Джилли, теперь ей просто не терпелось отправиться в путь в компании человека, который мог оказаться людоедом-социопатом.
