– Почувствовать что?
Слово, которым она собиралась закончить фразу, показалось ей столь неуместным, столь не соответствующим намерениям комика, что она запнулась и не позволила этому слову слететь с языка. Боль. Она едва не сказала: «Я хочу заставить их почувствовать боль». Но проглотила это слово и поморщилась, словно вкус у него оказался горьким.
– Джилли?
Черное обаяние самокопания привлекало куда меньше, чем полная угроз ночь, о которой они попытались на короткое время забыть. Теперь Джилли предпочла вернуться в нее. Уставилась на дорогу:
– Мы едем на восток.
– Да.
– Почему?
– Черные «субербаны», взрывы, гориллы в одежде для гольфа.
– Но я ехала на запад до того… как мне на голову свалилось все это дерьмо. На следующей неделе у меня три выступления в Финиксе.
На заднем сиденье Шеперд подал голос: «Feces, грязь».
– Сейчас ты не можешь ехать в Финикс, – запротестовал Дилан. – После того, что случилось, после твоего миража…
– Послушай, конец это мира или нет, мне нужны деньги. А кроме того, ты не подписываешь контракт, чтобы отказываться от него в последнюю минуту. Если, конечно, не хочешь остаться без работы.
– Дефекация. Стул.
– Ты забыла, что стало с твоим «кадиллаком»?
– Как я могла забыть? Эти мерзавцы взорвали его. Мой восхитительный «кадиллак-девилль». – Она вздохнула. – До чего же он был прекрасен!
– Жемчужина, – согласился Дилан.
– Мне так нравились хвостовые стабилизаторы.
– Элегантные.
– А какой роскошный передний бампер!
– Не то слово.
– И название золотыми буквами по бортам: «девилль». А теперь он взорван, сожжен и провонял одним поджаренным Франкенштейном. Как можно такое забыть?
– Испражнения, экскременты.
– Чего это он? – спросила Джилли.
– Ты тут произнесла одно слово. Вот Шеп и решил подобрать к нему синонимы.
– Мог бы выбрать другое слово.
– У Шепа несколько иное восприятие, чем у тебя или меня. По каким-то причинам он остановился на этом.
– Пу-пу. Ка-ка.
– Так я говорил о «кэдди», – продолжил Дилан. – Как только эти бандиты выяснят, что «девилль» не принадлежал Франкенштейну и зарегистрирован на некую Джулиан Джексон, они тут же начнут разыскивать тебя. Захотят узнать, каким образом ему удалось завладеть твоим автомобилем, отдала ли ты машину по доброй воле.
– Я знала, что мне следовало обратиться к копам. Заполнить заявление о краже автомобиля, как положено любому добропорядочному гражданину. Теперь мое поведение выглядит подозрительным.
– Ду-ду. Подарочек в подгузнике.
– Если Франкенштейн прав, – напомнил Дилан, – копы, возможно, не смогут тебя защитить. Может, эти люди рангом повыше копов.
– Тогда, полагаю, нам следует обратиться… куда? В ФБР?
– Возможно, и это тебя не спасет. Возможно, им подчиняется и ФБР.
– Так кто же они? Секретная служба, ЦРУ, эльфийское гестапо Санта-Клауса, составляющее свой список плохишей?
– Коровья лепешка. Отходы.
– Франкенштейн не уточнял, кто они, – ответил Дилан. – Лишь сказал, что мы будем мертвы, как динозавры, и похоронены там, где наши кости никогда не найдут, если они обнаружат эту самую субстанцию в нашей крови.
– Да, он так говорил, но почему мы должны ему верить? Он же безумный ученый.
– Продукты опорожнения кишечника. Удобрение.
– Он не безумный, – возразил Дилан.
– Ты сам его так называл.
– А ты называла его коммивояжером. От волнения кем мы только его не называли, но…
– Испражнения, какашки.
– …с учетом того, что он знал, кто идет по его следу и чем закончится погоня, его действия предельно логичны и рациональны.
