Ульфия, не отрывая взгляда от леса, наконец, медленно повернула голову ко мне.
– Я не знаю, что нас ждёт, – тихо ответила она. – Но это не просто путь. Это нечто большее. У меня такое чувство, что мы не только идём к горам, но и ко всему, что я потеряла, когда уехала отсюда. Словно весь мой род… остался здесь.
Я кивнул, подбрасывая веточку в костёр, которая тут же ярко вспыхнула.
– Думаешь, в горах мы найдём ответы? – спросил я, вглядываясь в её лицо.
Она снова посмотрела в сторону.
– Не знаю, Фабиан. Но я чувствую, что где-то там, среди этих вершин, кроется что-то важное для меня. Возможно, для нас обоих.
Тишина вновь опустилась между нами, только костёр тихо потрескивал, разбавляя эту тяжесть. Я знал, что в словах Ульфии есть правда, но вместе с ней было что-то неуловимое, что угнетало меня. Мои сны, видения… что-то в этом путешествии было неправильным, но отступить я не мог. Мы уже зашли слишком далеко.
– Ладно, – сказал я, откидываясь на траву. – Нам нужно набраться сил. Спать под открытым небом – не самое приятное занятие, но лучше, чем блуждать в ночи.
Я улёгся у костра, чувствуя, как тепло от огня постепенно обволакивает меня. Ульфия тоже устроилась рядом, но я заметил, что она долго не могла уснуть. Её глаза всё так же были устремлены вдаль, за пределы нашей маленькой, освещённой костром, поляны. Она словно что-то видела там, где тьма сгущалась плотной стеной.
– Ульфия, – тихо произнес я, уже погружаясь в дремоту. – Не беспокойся. Мы найдём ответы.
Но ответа не последовало, и вскоре я провалился в сон, полный тревожных образов.
Мне снился странный сон. Тяжёлый и вязкий, словно сам лес, в который мы углублялись. Всё вокруг было окутано густым туманом, и деревья возвышались, как молчаливые стражи, их ветви скрипели от ветра. Я стоял на той самой тропе, что вела к горам, но ноги словно приросли к земле – я не мог сдвинуться с места. В этот момент из тумана появился силуэт, высокий и согбенный. Это был, незнакомый мне, мужчина, примерно лет шестидесяти.
Старик приближался медленно, будто шаги его отрывались от земли с трудом. Лицо его было суровым, но одновременно измождённым, как у человека, который видел слишком много. Он остановился передо мной, вглядываясь в мои глаза так, что я почувствовал, будто его взгляд пронзает меня насквозь.
– Фабиан… – голос старика был глубоким, но с нотками усталости. – Ты идёшь в горы. Ты не догадываешься, какие испытания ждут тебя впереди.
Я попытался что-то сказать, объяснить ему, что у нас нет другого выбора, но слова застряли в горле. Туман становился всё плотнее, сгущаясь вокруг нас, словно даже воздух сопротивлялся этому разговору.
– Эти горы… – продолжил старик, подойдя ближе. – Они не прощают ошибок. Многие пытались, но никто не вернулся таким, каким был. Если ты пойдёшь дальше, то вернёшься другим, если вообще вернёшься. Это место не для тебя, Фабиан. Ты слишком многого не знаешь.
Его слова звучали как пророчество, но вместо страха я ощущал нечто другое – глухую решимость. Казалось, что в глубине души я уже знал, что должен идти, несмотря на все предупреждения.
– Но я должен, – попытался вымолвить я, и наконец-то слова сорвались с губ. – Я должен узнать правду. Ульфия… её предки, мои сны… всё указывает на то, что ответы там, в горах.
Старик качнул головой, словно уже слышал подобные речи раньше.
– Ответы, говоришь… Но иногда ответы могут быть страшнее, чем незнание. Не все тайны должны быть раскрыты, Фабиан. Есть вещи, которые лучше оставить в прошлом, похороненные под камнями, где им и место.
