Причащенные любовью - страница 36

В этот момент что-то сверкнуло, и оглушительный раскат грома сотряс город.

Хлынул дождь.

Елена вздрогнула, вцепилась в плечи Константина, который оттащил ее от воды, и разрыдалась. Молодой человек ослабил хватку и теперь осторожно прижал княжну к себе, ее плечи сотрясались от рыданий, всхлипы тонули в шуме грозы. Дождь своими ледяными каплями пытался смыть горе и боль, которые так внезапно обрушились на девушку. Она плакала, уткнувшись лицом в мокрый мундир князя. Алексей держал лошадей и пытался перевести дыхание после такой дикой скачки.

Втроем они стояли на опустевшей набережной. Мужчины смотрели на почерневшее небо, которое так горько плакало вместе с овдовевшей невестой, и на их глаза тоже навернулись слезы… но их спрятал дождь.

Холодный ливень закончился так же резко, как начался, и принес долгожданную прохладу.

Через час, до нитки мокрые, три всадника въехали во двор особняка на Мойке. Ольга Дмитриевна и Андрей Андреевич выбежали на крыльцо.

Первым ехал Константин, он вел за поводья Звездочку, в седле которой сидела Елена. Следом на своем пятнистом коне ехал Алексей.

При взгляде на дочку сердце родителей сжалось. Ее лицо не выражало ничего, в глазах была пустота и из их глубины сквозила невероятная печаль; когда-то ярко-зеленые, лучистые и живые, теперь они потухли.

Через два дня князь Константин Мерзликин решил навестить Елену. Он подъехал к особняку Плетневых уже вечером; окна на первом этаже светились – хозяева были дома. В гостиной, куда проводили молодого человека, сидел только князь Плетнев. Он смотрел куда-то перед собой, и по озадаченному виду было понятно, что думы в его голове бродят совсем не веселые. За эти два дня всегда живой и веселый мужчина как-то осунулся и даже постарел, на лбу между бровями пролегла морщинка.

– Добрый вечер, Андрей Андреевич, – офицер щелкнул каблуками и отвесил легкий поклон.

– О, Константин Григорьевич, добрый вечер, если он, конечно, может быть добрым, – вздохнул Плетнев. – Присаживайтесь, – и он рукой указал на кресло.

– Я приехал узнать, как Елена… как она, ваше сиятельство?

– Плохо, – вздохнул Андрей Андреевич, – очень плохо. Второй день лежит в горячке, в себя почти не приходит.

Константин сел в кресло и вздохнул.

– Граф Фролов тоже простудился, сидит дома, чихает и ругает погоду, – невесело усмехнулся он.

– Спасибо вам, князь! – глаза Плетнева увлажнились. – Если бы не вы с Алексеем… мне даже подумать страшно… – он передернул плечами.

В комнату вошла княгиня.

– Добрый вечер, Константин!

– Добрый вечер, Ольга Дмитриевна! – молодой человек встал и поцеловал ей руку.

– Как она, Оленька? – Плетнев посмотрел на жену.

– По-прежнему вся горит. Она бредит, зовет Дмитрия, порой начинает плакать. Доктор сказал, что у нее воспаление легких. Но ведь дело не только в нем…

– Я могу что-то сделать для вас и для Елены? – спросил Константин.

– О, князь, спасибо вам большое, но здесь никто не сможет помочь. Она должна сама с этим справиться. Только вот сумеет ли? – из глаз княгини выкатились слезы, и она грациозно провела пальчиками по щекам, смахивая их. – Мы с Андреем Андреевичем тоже не находим себе места.

– Понимаю, – князь Мерзликин провел ладонью по лицу. – Я сам не могу в это поверить. Дмитрий… он… он ведь был лучшим из нас, из нашей четверки. Всегда рассудительный, благородный, справедливый. Он всегда был спокойным и уверенным, никогда не позволял себе разозлиться или потерять контроль над эмоциями. На службе его за это очень ценили, – Константин вздохнул. – Он был лучшим другом для каждого из нас.