Ну а так как Касторыч слыл за большого либерала, то он, конечно же, позволял своим подчиненным иметь свою отдельную, правда, не выходящую за пределы основного направления редакторской политики точку зрения. Правда при случае, да и за просто так, Касторыч, как особа облачённая властными полномочиями, дабы они не заржавели, был не прочь их использовать на всю свою полную диктаторскую катушку. И он, ухватив, к примеру, того же Алекса за его волосы, с удовлетворением захочет добиться от него согласного кивания головой, которая в своей кивающей реакции, согласованной с направлением его ручных действий, постарается себя превозмочь, и каждый раз с восторженными звуками соприкасаясь с поверхностью прилегающего к ней стола, глубоким звуком будет отдавать своё почтение ему.
Но Касторыч всё же не зря поставлен на такой высокий пост, и он умеет унять в себе все эти не совсем позволительные для открытого выражения своей сущности желания. А так, при случае прихватив бутылку коньяка и пару находящихся в неслужебном к нему подчинении работниц (а находящихся в подчинении у своих страстей), трудящихся на другой ниве культуры, после рабочей смены расположившись у себя в кабинете, Касторыч уже сможет, заглушив коньяком свои принципы, в забытьи своих начал, к которым относятся его носки и брюки, дать волю своим так и рвущимся к деятельности деспотичным мыслям, которые действуя через его загребущие руки, дают им полную свободу для нелиберальных действий.
– Ну что, Алекс, скажешь? – Усмехнулся Касторыч, глядя на Алекса, который, вернувшись из очередной задумчивости, которая не способствует вниманию и запоминанию того, о чём идёт речь, и поэтому требует от застанного врасплох своих развёрнутых оправданий.
– Да ничего нового. Я не хочу выделяться, – ответил Алекс.
– Это, конечно, дерзко с твоей стороны – вот так прямо накладывать тень на свой коллектив, да и меня подобным хитроумным способом обвинять в экстрасенсорном умении вводить подчиненных в транс, – усмехнулся в ответ Касторыч, своим ответом вызвав шумную смешливость коллектива редакции.
Ну а поднявшийся шум в кабинете Касторыча, скорее всего и вызвал в ещё не полностью пришедшем в себя Алексе защитную реакцию, которая и получила от него соответствующее моменту словесное выражение. – Я не ищу лёгких решений и сицилианской защите предпочту защиту «А. Лехина», – Сказал Алекс. При этом Алекс не просто вот так ляпнул вслух слышанное им когда-то такое созвучное месту выражение, а ему вдруг вспомнился сюжет из одного выпуска «Ералаша», который, по его мнению, очень точно должен был отражать суть этой защиты «А. Лехина».
Так за шахматной доской встречаются большой любитель шахмат – некий очкастый тип, непонятно каким ветром его сюда занесло, и его соперник – бунтарского вида человеческий огрех, большой любитель иных подходов в решении своих насущных проблем. Где последний не долго думая, в ответ на первый же шахматный ход своего шахматного соперника, подвигнул того на непременное желание заглянуть под стол, где тот к своему изумлению увидел ответный ход – так называемую защиту А. Лехина – кулак этого огреха. Что, конечно же, сразу сравнивает шансы этого шахматного гения и огреха, и ведёт в неумолимую победную сторону огреха. Но как говорится, на каждую защиту найдётся своя полузащита, и шахматный гений, на то он и гений, чтобы умеючи использовать имеющиеся в наличие шахматные средства, а именно рокировку, которая и привела на его место не менее сумрачного вида типа, чей огромный кулак под столом очень доходчиво объяснил этому огреху, что его коса нашла на камень, и заодно указал на то, что его «косо-бланкина» защита контрпродуктивна.
