Ещё мы часто сопоставляем понятие «место» с применением определений-указаний «тут» и «там». Слово «тут» уже как наречие говорит о своём давнем происхождении, связанном с глаголом «турить» – гнать, прогонять. Тур – это «1. Вымерший дикий бык. 2. Горный кавказский козёл»[10]. Отсюда турки, туркмены – потомки кочевников, погонщиков скота с места на место, находящиеся в постоянном движении то тут, то там, при переходе к организации своей скотоводческой стоянки на месте – стойбищу, обозначали своё местонахождение словом «тут». Отсюда понятие «тут» и сегодня в разговорном русском языке означает для нас определённое место: «В этом месте, здесь. Тут светло, а там темно. Остановимся тут. Деньги лежат тут же. И тут, и там; тут и там; то тут, то там (здесь и в другом месте)»[11]. Соответственно, наречие «там» имеет в нашем понимании те же, но более поздние исторические корни своего фонетического образования. Ведь оно обозначает: «В том месте, не здесь. Буду там только завтра. Ушёл в гости и там задержался. Быть там, где трудно. Жить там же (в том же месте)». Отсюда разговорное значение слова «тамошний» – «находящийся, имеющийся, живущий там, на том месте, в той местности, о которой говорится; не здешний. Тамошняя природа. Тамошние жители»[12]. Таким образом, мы выяснили, почему мещанство как часть общества всегда находится в строго указанном ему месте. Более того, оно обязательно должно находиться где-то в определённом пространстве и занимать его конкретную часть – место.
С этих позиций для нас будут интересны и рассуждения о местонахождении Т. Гоббса, который уточняет: «Тут, там, в городе и тому подобные имена, отвечающие на вопрос «где?», не являются именами самого места, о котором спрашивают, ибо здесь и там только тогда обозначают что-нибудь, если одновременно пальцем или как-нибудь иначе более точно указывается место. Но если взор ищущего направляется на искомую вещь, следуя движению пальца или какому-нибудь знаку, то место не определяется отвечающим, а отыскивается тем, кто ищет. Из указаний при помощи одних слов, которые даются, например, в тех случаях, когда говорят «в деревне» или «в городе», одни являются более, а другие менее широкими. Таковы указания: в деревне, в городе, в окрестностях города, в доме, в комнате, в кровати. Ибо эти имена всё ближе подводят ищущего к самому месту, но всё же не определяют последнего, а лишь замыкают его в более узкие пределы, указывая, что место заключается как часть в целом внутри известного, очерченного этими словами пространства. Все имена, служащие для ответа на вопрос «где?», являются видами родового понятия «где-то». Отсюда всё, существующее где-то, находится, в строгом смысле слова, в определённом месте. Это место есть часть обширного пространства, обозначаемого такими словами, как «в деревне», «в городе» и т. д.»[13]. Мы видим, что выводы, полученные Т. Гоббсом, находят своё полное подтверждение и относительно одного из главных признаков мещанства – проживания людей в определённом месте пространства.
В царской России проживание в определённом месте общества рассматривалось как его местонахождение – обозначение основного местожительства граждан. Подтверждение такового смыслового единства наглядно представлено у В. И. Даля на примере следующих вопросов и ответов, которые были обычными в XIX в.: «Где обываете теперя?» – «В город приписался, а тут наездом бываю»
