- Руфина, можешь… - без стука в комнату быстро шагнула Ольга Васильевна и осеклась, наверняка, успев увидеть тест-полоски, которые я поспешно попыталась спрятать в карман толстовки. – Что это у тебя там?
- Ничего, - ответила я торопливо, чувствуя, как пересохло в горле.
- Я видела. Это тест на беременность? – нависала надо мной сухая и физически, и на эмоции женщина. – Ты беременна? Ты понимаешь, что это значит?
- Я бы хотела обсудить это для начала с Сашей. Не с вами, - ответила я достаточно сдержано и встала с постели, чтобы не казаться ни ей, ни самой себе такой маленькой, какой прямо сейчас я чувствовала себя внутри.
- Это конец всему, - выдохнула Ольга Васильевна. Театрально накрыла рот ладонью и отошла к окну, чтобы так же театрально в него смотреть и говорить. – Это конец всему. Саша же похоронит себя в этой дыре. Из-за тебя.
- Почему вы так решили? У нас будет ребенок, мы можем пожениться…
- Ты соображаешь, о чем сейчас говоришь?! – рявкнула Ольга Васильевна и подошла ко мне вплотную. – У Саши есть мечты, перспективы… Он уже всё решил, знает, где будет работать после учёбы. У него спортивная карьера, ради которой ему придется ездить по всей стране, а возможно, и по миру. И ты хочешь лишить его всего? Посадить в сраные пеленки и подгузники?
- Почему вы видите всё в таких плохих красках, может…
- Не может! – крикнула Ольга Васильевна, схватившись за голову. – Я знаю своего сына лучше любой его подстилки! – эти слова задели меня до глубины души, заставив проронить сдерживаемые слёзы. – Думаешь, вы сейчас поворкуете и всё наладится? На аборт он точно тебя не пошлёт. Саша слишком ответственный и точно возьмёт ответственность ещё и за это… - говоря «это», она с большим отвращением посмотрела на мой еще пока плоский живот, который я тут же прикрыла ладонями, словно защищаясь. - … и останется в этой дыре без перспектив и будущего.
- Мне кажется, вы…
- Знаешь, что делают, когда кажется? – перебила меня снова Ольга Васильевна. – Хорошо. Тебе плевать на моего сына, плевать на его мечты и планы… Тогда подумай, хотя бы, о себе. Куда ты с ребенком? М? У тебя нет отца, пьющая мать по уши в долгах, малолетняя сестра, учёба… Чего ты хочешь? Родить в двадцать и вместе со своей мамашкой остаться на дне? Тоже спиться? Это ведь генетическое? Не жалеешь моего сына, так хотя бы себя пожалей. Сделай аборт. Никому и ничего не говори. Саше – особенно. Сделай всё тихо, а потом, когда придёт время, рожай столько, сколько захочешь. А я дам тебе деньги на хорошую клинику. У меня немного накоплено на черный день… - с каждым предложением голос Ольги Васильевны становился всё мягче и тише. Она словно пыталась казаться лучше и добрее, чем есть на самом деле. – Если ты действительно любишь моего сына так, как он думает, то не губи его жизнь. Не надо.
А я думала только о том, что она права. Мама мне сказала почти тоже самое. Возможно, не так унизительно, но посыл был один – аборт.
- …Хотя знаешь, делай что хочешь, - вдруг махнула на меня рукой Ольга Васильевна. – Вижу, что ты уже всё решила. Решила погубить жизнь моему… двум… трём людям, - схватившись за сердце, женщина вышла из комнаты, покачиваясь. Медленно закрыла за собой дверь и тихо удалилась в сторону кухни.
Только с её уходом я смогла вдохнуть, будто все те минуты, что она была рядом, я не дышала вовсе. Обняв живот двумя руками, всхлипывая от тихого плача, я ходила по комнате, понимая, что решать, что делать дальше, придётся мне одной. Ольга Васильевна права во всём, что касается её сына. И пусть она считает меня лишь временным развлечением своего сына, я знаю его ничуть не хуже, а в некоторых моментах даже лучше, чем она.
