Приданое для Анжелики - страница 32

Адриан охнул и спросил:

– А пассажиры?! Что с ними?!

– Не знаю никаких пассажиров, – мгновенно открестился служащий, понявший, что молодой человек спрашивает не просто так.

Адриан нанял экипаж и в считаные минуты был уже у здания инквизиции. Заходить туда ему не хотелось, сердечко екало. Но он сунул дурные предчувствия в то самое место, где им и положено быть, взлетел по лестнице, по-хозяйски толкнул дверь и, не слушая криков охранника с мушкетом, оторопевшего от такой наглости, ворвался в секретариат.

– Я ищу Амбруаза и Анжелику Беро, – с ходу выпалил молодой человек.

– Сейчас, – с ужасным произношением, но все-таки на французском отозвался секретарь и достал со стеллажа папку, открыл ее, ткнул в бумагу пальцем. – Амбруаз Беро. Приговорен.

Адриан глотнул и не без труда отпихнул охранника, уже начавшего его выпроваживать.

– К чему приговорен?

Но секретарю не хватало французских слов для объяснения. Он вздохнул, сказал охраннику что-то успокаивающее и жестом велел посетителю следовать за ним. Они долго шагали по темному длинному коридору, потом вышли на пустую площадку, залитую солнцем. В самой ее середине стоял обгоревший столб, снизу лежала старая зола.

– Амбруаз Беро. – Секретарь ткнул пальцем в эту кучку.

Адриан покачнулся и прислонился к стене. Только теперь он понял, что это за запах.

– А Анжелика?

– Монастырь, – коротко объяснил секретарь, вздохнул и, всем видом стараясь показать, что это важно, добавил: – Епископ. Езжай к нему.

Адриан развернулся и помчался тем же темным коридором. На бегу он бросил охраннику извинение и спустя пятнадцать минут сидел в приемной зале епископата. Еще через полчаса едва ковыляющий маленький немолодой горбун принес папку с нужными документами.

Адриан начал с пристрастием допрашивать здешнего, уже епископского секретаря по всем пунктам:

– За что арестовали шхуну «Нимфа»?

– За нимфу, – эхом отозвался секретарь. – Амбруаз Беро осужден как совладелец судна, на котором открыто водружена языческая символика.

Адриан вытер взмокший лоб. Он видел эту фигуру над форштевнем.

– Обычная деревянная голая баба. У вас в Испании что, голых баб никогда не видели?

Секретарь, судя по его невозмутимому виду, постоянно сталкивающийся с подобными вопросами иностранцев, пожал плечами и заявил:

– Таков закон. Вы же не станете поить прохожих вином в мусульманской стране. Потому что вас покарают. А смущать честных католиков язычеством ничуть не более законно. Мы за это наказываем.

Адриан возмущенно пыхнул, но это была не его страна.

– Ну хорошо, а почему Анжелику Беро сунули в монастырь?

– Кто вам это сказал? – поинтересовался секретарь.

Адриан мгновенно оценил этот испытующий взгляд и понял, что если он скажет, то у секретаря инквизиции будут проблемы. Нет, он не считал нужным беречь людей, убивших его потенциального тестя, просто видел, что это ничего не решит. Здесь никто и ничего не собирался говорить ему о судьбе Анжелики.

– Странно. Об Амбруазе вы мне рассказали, а о Анжелике – не хотите?

– Не ищите заговоров, юноша. – Секретарь усмехнулся. – Приговор Амбруазу Беро – уже общественное достояние, он – наказанный преступник, а его дочь никем не осуждена. Она имеет право на мое молчание. Судьба этой девицы – ее личное дело. Не ваше.

– Я – ее жених.

– Докажите, – парировал секретарь.

Адриан заткнулся. Ему нечем было подтвердить устный договор их отцов, но кое-что внушало надежды. Да, Анжелика никем не осуждена. Он бросил еще один взгляд на секретаря, понял, что тот денег не возьмет, сдержанно поблагодарил и вышел.