Придет время - страница 30

– Ребята! А Люда Никитина первого сентября в нашу школу, к сожалению, уже не придет: она уезжает.

Как по команде все ребячьи головы повернулись к растерявшейся подруге. Наступила тишина. Обращаясь к стеснительно улыбающейся девочке, Нина Петровна тепло произнесла:

– Людочка! Желаем тебе счастливого пути, здоровья и будущих успехов в учебе в другой школе.

– Ребята! – вскочила вдруг со своего места вездесущая Ирка. – А давайте все вместе споем нашу отрядную песню и пожмем Людке на прощанье руки. Три, четыре…

И как никогда звонко зазвучали ребячьи голоса:

А ну-ка песню нам пропой веселый ветер,

Веселый ветер, веселый ветер!

Моря и горы ты обшарил все на свете

И все на свете песенки слыхал.

Людка воодушевленно пела вместе со всеми. И вдруг она всем своим маленьким существом поняла: рядом с ней целый год за партами сидели настоящие школьные друзья. Узбеки говорят: “В работе друг – в жизни друг”. Вместе пятиклашки радовали и огорчали своих учителей, проводили пионерские сборы, собирали хлопок, изучали флору и фауну Ферганской долины, знакомились со знатными людьми своего города, вместе хоронили Турсуной.

А теперь Людка Никитина с ними расстается. Сначала автобус, а затем скорый поезд умчит ее далеко-далеко. Прощайте, бестолковая, но такая добрая Ирка, забияка, но отличный спортсмен Генка. Будьте здоровы и веселы чистюля и умник Алимат, плакса Зульфия, скромняга Оля, неисправимый прогульщик Костя и другие ребята. Счастливо оставаться!

Последний запев отрядной песни, дружеские пожатия друзей – и взволнованная Людка отправляется домой.

До отказа набитый пассажирами пазик медленно считал километры. Ожидание новых впечатлений, толкотня попутчиков сначала вызвали в душе у Людки радостное возбуждение, но под мерное урчание старичка-мотора оно постепенно улеглось. Притиснутая к окну Валькой, которую поджимали стоящие в проходе люди, девочка держала на руках Светку и всю дорогу до железнодорожной станции задумчиво смотрела в окно.

Красочные отроги Чаткальского хребта, на которых раскинулся Риштан, покрывала буйная сочная зелень. За толстым стеклом автобуса мелькали темно-зеленые поля хлопчатника, сады с густой листвой фруктовых деревьев, шеренги статных тополей и разнообразные постройки.

Этот сельский пейзаж оживляли люди, занятые своими обыденными делами. Они бросали – кто равнодушный, кто заинтересованный – взгляд на очередной, проходящий мимо них урчащий автобус и пропадали из поля зрения пассажирки.  И Людке было до слез печально оттого, что и поля, и сады, и эти незнакомые ей люди останутся здесь, в Ферганском оазисе, таком плодовитом, красивом, щедром и радушном, а она навсегда покинет этот край, к которому успела прикипеть всем своим маленьким, но таким отзывчивым на красоту и добро сердцем и никогда уже сюда не вернется.

Да, частенько кнутом угощала ее здесь жизнь, но дарила и пряники. Нельзя и стыдно быть неблагодарным человеком. Плохое обязательно забудется, сотрется или останется в памяти тем, что не хочется вспоминать, а хорошее будет греть сердце до конца жизненного пути.

В поезде Никитины заняли целое купе. Старшие девочки залезли на верхние полки, мать и малыши расположились на нижних. Состав тронулся с места, застучал колесами и, набирая скорость, заторопился в дальний путь. Перед глазами прилипшей к окну Людки замелькали дорожные картины. Сердце наполнилось новым, приятным волнением, и девочка повеселела. Не поезд, а Людкина судьба катила по длинной колее железной дороги. Впереди была неизвестность. Она, завораживая и притягивая, сулила девочке удивительные, знаковые встречи и готовила для нее новые испытания.