– И все-таки вы позволяете королеве устроить вам новое замужество, невзирая на все, что пришлось вытерпеть в первом, – произнес вдруг Джон с отчетливой злостью, сильно ее озадачившей.
Она пожала плечами:
– У меня снова нет выбора. Мой родной дом – Брайони-Мэнор – отошел к Антону, а вдовья часть совсем крохотная. Мне снова придется терпеть.
– Селия… – Он стремительным движением руки накрыл ее кисть, и когда Селия попыталась выдернуть ее, только крепче сжал пальцы. – Расскажите, как вы жили с Саттоном. Только правду.
– Я ничего не обязана вам рассказывать! – воскликнула она. – У вас нет права ничего у меня требовать, Джон. Буду вам очень благодарна, если вы сию минуту меня отпустите.
Ее взгляд упал на стек, висевший на седле.
– Вы бы с удовольствием сейчас применили его ко мне, правда, Селия? – спросил он резко.
Селия снова отдернула руку. Но он крепко ее удерживал. Ее приводила в бешенство легкость, с которой он все время поступал с ней по-своему.
– На этот раз не я вам делаю больно, – пробор мотала она.
Его глаза сверкнули.
– Расскажете мне о муже. И обо всем, что с вами случилось с нашей последней встречи.
Процессия внезапно остановилась, и Селия с облегчением увидела впереди высокие ворота Харли-Холла, места их первого ночлега. Джон поднес ее руку к губам и поцеловал пальцы, обтянутые перчаткой. Она почувствовала жар его дыхания.
– Между нами ничего еще не кончено, Селия, – проговорил он.
Ей наконец-то удалось высвободиться.
– Ах, Джон, все это было так давно…
Селия облокотилась о зубчатую стену Харли-Холла, опоясывающую внутренний двор, и вгляделась в ночь. Час был поздний, даже Дарнли и его дружки разбрелись по кроватям, осушив предварительно винные запасы щедрого хозяина. Дом погрузился в тишину, но Селия не могла заснуть.
Она плотнее закуталась в широкий плащ и, запрокинув голову, смотрела на звезды. Как ярко они сияли в ледяном пространстве, словно по черному бархату рассыпали алмазы и жемчужины. В детстве она любила лежать в саду на спине и вот так смотреть в небо на звезды, представляя, как подпрыгивает все выше, выше и оказывается среди них. Летит между ними, и звездный свет влечет ее все дальше, и наконец она становится одной из них.
Теперь она хорошо понимала, что из цепких объятий этого мира вырваться можно только в мечтах. А варианты, предлагаемые здесь, на земле, суровые и малоприятные. Браки заключаются из соображений выгоды, и сердца нуждаются в защите.
Селия крепко, до боли в ладонях, схватилась за каменные перила. Почему Джон не может держаться от нее подальше? Зачем он ехал сегодня рядом, говорил с ней, смотрел на нее таким взглядом, словно ждал чего-то от нее?
Она уже давно усвоила, что самое лучшее – вообще ничего не чувствовать, оставаться невосприимчивой к происходящему вокруг. Но всякий раз при встрече Джон умудрялся пробиваться сквозь толщу льда, в который она облекла свое сердце, настойчиво, непреклонно, пока не начинала чувствовать кожей опаляющий жар.
Селия спрятала лицо в ладонях, отгораживаясь от ночи. Зачем он снова появился в ее жизни, напоминать о ее глупости?
Он заметил, как она смотрела на свой стек, и догадался, как сильно ей хочется причинить ему боль, заставить страдать, как некогда страдала она сама. Это первобытное желание напугало ее своей неистовостью.
Скорее бы закончилось это путешествие. Или пусть Джон снова исчезнет и перестанет терзать ее.
