* * *
Дверь в учебку распахнулась, и на пороге появился Окурок. Он носил коричневые штаны, кеды и шерстяную кофту, похожую на кофту силовиков, с погонами, но без звёзд. Помнится, погоны ему пришил Ярик.
Быков был ниже меня на полголовы и худее, но это не мешало ему грохнуть дверью о стену и уставиться, театрально подняв правую бровь.
– Чё, ботанишь? – чтобы казаться круче, Окурок добавлял в голос хрипоту. Меня это всегда забавляло.
– Чего надо? – спросил я, улыбнувшись.
– Чё ржёшь, мудак?! – он резво вошёл в центр учебки и достал из-за спины зелёную тетрадь. – За меня тоже поботань!
Тетрадь со шлепком упала передо мной. В верхнем правом углу корявым почерком было написано «матеша». Окурка не интересовали оценки. Он и на уроках-то нечасто появлялся, а тут озаботился о домашней работе. Не стоило и сомневаться – пришёл, чтобы подмять меня под себя.
На секунду мне стало интересно, и я открыл тетрадь. Вверху посредине такими же нескладными буквами: «2 сентября. Классная работа», ниже – пара иксов и игрек. Неизвестные складывались друг с другом, а чему равнялись – неизвестно. Похоже, Окурок устал и вместо решения нарисовал пару квадратов. Больше в тетради ничего не было.
– Напиши посредине «домашняя работа» и нарисуй ещё пару квадратов, может, прокатит, – ответил я и отодвинул тетрадь на край стола.
– Ты одупляешь, с кем разговариваешь, мутант?!
Окурок наклонился и ударил меня щелбаном по уху. Я отодвинулся и хотел встать, но тот придавил меня к стулу. На плечо легла рука, но показалось, будто сверху водрузили мешок цемента. Стул подо мной заскрипел. Я повернул голову и увидел на своём плече покрытую красным свечением ладонь.
– Может, тебе ключицу сломать, а?!
Окурок надавил сильнее, и заболело уже не только в плече, но и рёбрах из-за перекосившегося торса. Ещё немного, и где-то что-то хрустнет. На раздумье у меня было несколько секунд и два варианта: сделать домашку или драться. Хотя, что тут думать! Драться, драться и ещё раз драться. Драться, значит, получить, но ведь и сделать домашку – это тоже означает получить, но только позже. Так если нет разницы, зачем напрягаться и что-то для него делать? Получать я уже привык, а вот записываться в лохи по-прежнему не собирался.
– Ладно-ладно, отпусти! – попросил я, и Окурок ослабил давление. – Вот что я придумал! Тебе же математичка всё равно не поверит, что ты сам решил. Нужно начинать с малого. Понимаешь? Ну там… два плюс два, или посложнее – три минус один. А лучше удиви её умножением три на два! Идёт?!
Заканчивая предложение, я раскрыл тетрадь и на весь разворот нарисовал «3 × 2 = …» Речь прозвучала довольно серьёзно, потому Окурку пришлось стряхнуть с мозгов пыль, чтобы понять:
– Ты гонишь?!
– Какой ответ?! – я вырвался из-под пресса его руки и поставил ручку после знака равно. – Ну?! Ну же?! Три умножить на два?!
– Ш-ш-ш… шесть?
– Да, твою мать! – крикнул я и нарисовал огромную шестёрку на всю страницу.
Окурок поиграл бровями, прижал сильнее тетрадь и развернулся к двери. Признаться, я и сам прифигел, что такой примитивный трюк сработал, но… Нет, он не сработал.
Коричневая штанина Окурка разрезала воздух и выбила из-под меня стул. Я кое-как удержался, схватившись за столешницу, отскочил в сторону и поднял кулаки.
Он пёр на меня, наполняя оба кулака красной энергией, я бросил ему под ноги стул и, пользуясь заминкой, разбил ему нижнюю губу. Удар получился сильным, козла аж пошатнуло. Но долбаная энергия…
