Приемы антикризисного менеджмента - страница 28

Для всей истории русского права характерна весьма тяжкая наказуемость банкротства, сопряженная с позорящими мерами (Устав «О банкротах» 1800 г. расценивал банкротство как публичное воровство).

В соответствии с Уложением «О наказаниях» за совершение злонамеренного банкротства лица, производящие торговлю, подлежали ссылке в Сибирь на поселение и лишению всех прав состояния, а лица, не производящие торговлю, – лишению всех особенных, лично и состоянию присвоенных прав и преимуществ и ссылке на житье в Сибирь или отдаче в исправительные арестантские отделения на срок от 1,5 до 2,5 лет. Установление более строгой ответственности для торговцев объяснялось опасением за торговый кредит.

Русское законодательство в своей уголовной части признавало преступным деянием не только злонамеренное банкротство, но и неосторожное, известное под именем простого банкротства.

Простое банкротство признавалось, когда субъект впадал в несостоятельность вследствие расточительности или легкомысленного ведения имущественных дел.

Преступность этого деяния сводится к причине издержания имущества, которые должны состоять в том, что виновный не соблюдал основных требований, по общему мнению – обязательных для каждого доброго хозяина, и тем самым поставил в опасность имущественные интересы доверившихся ему кредиторов. Разоряя себя, виновный причиняет вред третьим лицам, снабдившим его своими капиталами в расчете на правильное ведение дел.

В жизни причины такого саморазорения были очень разнообразными:

1) мотовство, т. е. чрезмерное издержание имущества лично для себя, на семью, предприятия, торговые и биржевые операции (например, расходы на рекламу, биржевую игру и т. д.), причем мотивы расходов в этом случае абсолютно безразличны. Они могли быть как весьма похвальными (к примеру, благотворительность), так и безнравственными (например, на карточные игры, вино, женщин и т. д.);

2) несоблюдение элементарных мер предосторожности (например, отсутствие страховки груза, товаров, непринятие мер по охране имущества и т. д.);

3) крайне небрежное и легкомысленное ведение своих хозяйственных дел.

Уголовное законодательство не содержало в себе подробного перечисления признаков простого банкротства. При этом оно ссылалось на гражданско-правовые законы. Указанные законы и судебная практика выделяли следующие признаки простого банкротства:

1) открытие предприятия без средств, в долг или под большой процент в кредит, без собственного капитала; неосмотрительность должника и рискованность его предприятия;

2) неопытность должника в предпринятом деле; принятие наследства, обремененного долгами; платеж больших процентов на занятый капитал, доказывающий легкомысленное ведение дел; кредитование незадолго до несостоятельности, доказывающее неосмотрительность должника; выдача векселей на большие суммы незадолго до несостоятельности и др.

В соответствии с Уложением «О наказаниях» ответственности за простое банкротство подлежали только лица, производящие торговлю, которые лишались права на торговлю и заключались в тюрьму на срок от 8 месяцев до 1 года и 4 месяцев.

Как писал Г. Ф. Шершеневич, «наказуемость неосторожной несостоятельности как преступного действия под именем простого банкротства основывается на обязанности каждого лица заботиться об удовлетворении сделанных им долгов. Когда лицо, сознающее свою неоплатность или во всяком случае понимающее расстройство своего имущества, продолжает тем не менее относиться с полным пренебрежением к интересам своих кредиторов, вести жизнь, по расходам не соответствующую оставшимся средствам, бросаться на явно рискованные операции, закон не может не остановить его, предупредив угрозой наказания. Такая небрежность представляется особенно опасной в торговом мире, где несостоятельность одного лица может повести за собою несостоятельность других, где несостоятельность грозит экономическим интересам данной местности или даже целого государства». Современный этап развития гражданского права, в т. ч. проблема гражданско-правового регулирования банкротства, – это не что иное, как новый виток развития того механизма, который закладывался в России на протяжении XVIII и XIX столетий.