К тексту Свят прикрепил скриншот из фильма: стробоскопическое мелькание пунктирной дорожной разметки, шоссе в никуда, саундтреком там Дэвид Боуи, I'm deranged…
Если лайки не сыплются в первые полчаса, то их вообще негусто будет.
«Что ж, вот и поделился», – подумал Свят и перевелся в полетный режим.
Самолетик швыряло в потоках воздуха. Спал он беспробудно.
* * *
В сумерках и сверху этот поселок Тура – малая кучка одноэтажных огней.
Они угольком тлеют на т-образном перекрестке реки. Вокруг бескрайние пустоты Красноярского края и аэропорт «Горный» – двухэтажное здание, по форме своей один в один… как военкомат, усмехнулся Свят.
Почти у цели.
Вон лайка безразлично свернулась бубликом, вьюга ей побоку. Где-то за аэропортом дымок вьется.
Туристов встретил заказанный микроавтобус. Тринадцать километров – и вот они у единственной гостиницы, во дворе которой символически стоит эвенкийский чум, стилизация. Здание обшито сайдингом. Внутри скрипят деревянные перекрытия. На ресепшене, в застекленном шкафчике, продается всякий народный промысел, взгляд на котором сфокусироваться не может. За сто рублей штука еще есть «шунгитовый активатор воды». Из текста на коробке Свят уяснил, что без активатора целебная сила воды течет мимо человека, «вода не раскрывается и работает вхолостую». Чем дальше от цивилизации, тем круче должно работать магическое сознание. Свят об этом читал. Оборотни в дремучих деревнях. Лешие водят за нос. И все такое. Поэтому каждый день пытаться выходить в интернет, не дичать…
Регистрация туристов прошла стандартно. Только Свят шел последним, и его паспортные данные программа принимать отказывалась… Она подвисала, немолодая тетушка-администратор в пышном свитере с горлом виновато улыбалась. «Ничего страшного, могу позже зайти за паспортом», – уверял ее Свят, но его не отпускали. «С интернетом плохо?» – и этот вопрос остался без ответа. Тетушка вдруг убежала в подсобку и клацнула чайником, на кипячение, как будто богам алтарь зажгла, и, как ни странно, только тогда данные Свята были приняты.
Свят, чуть покачиваясь, заселился в двухместный номер.
За ним, после перекура, следом вошел и один из рыбаков.
«Антон», – протянул крепкую, как кирпич, ладонь. «Святослав». – «Чего без удочки?» Свят, конечно, еще не открыл свой семидесятилитровый рюкзак: зимняя удочка там внутри легко бы поместилась или сбоку на петли; но чуйка, видимо, у рыбачка на свояка была. «Да я погулять, подышать», – отмахнулся Свят. «Больно далеко забрался, чтоб просто гулять! Это ж Путораны, – удивился рыбачок. – Ну найдем тебе удочку, это не беда… А это ты у нас фотограф?» – Антон кивнул на фоторюкзак Свята. «Ага». – «Нам надо нормально улов будет пофоткать, справишься?» – «Куда я денусь». – «Только надо эта… у меня младший тоже фотографией занимается. Можешь фоткать в формате "рав"?» – «Да я только в нем и сохраняю». – «Ну договорились. А то мне сын сказал, что надо все фоткать в "рав". Чтоб всегда можно было залезть и обработать».
На этот формат вся надежда, знал Свят.
Холод, сплошной снег, спартанский набор объектов русской зимы, короткий световой день – все это вечные проблемы фотографа. Что ни макросъемка, то сосновая шишка. Что ни ель, то непременно разлапистая и чтоб снег на ветвях густой пастой. Вторично. Клише. И баланс белого всегда уходит на постобработку.
В Туре группа завтракала и обедала, мясо им пожарили по какой-то эвенкийской традиции. Свят не запомнил, чье мясо. По желанию посетили баню, прогулялись среди диковатых одноэтажных домиков, амбаров и гаражей. Лайки улыбались и бегали за новенькими, они чуяли запах большого города.
