Выйдя из Учебного переулка, Свят спортивной ходьбой, орудуя локтями, понесся к проспекту Энгельса.
Приставучий айфон снова пропел вызов. Нельзя игнорировать – мамашка та оплатила фотосессию за две недели вперед. Лишь бы Свят забронировал именно эту студию в творческом кластере: с купидонами, гномами, елкой и рождественским реквизитом…
Сунул руку в карман, на ощупь ткнул пальцем, поднял к уху. И опешил, когда услышал Андрея Палыча. Звонил куратор Гильдии молодых фотографов. Организатор лекций, семинаров, ивентов…
Отключиться было нельзя, потому что лояльность Андрея Палыча было легко потерять, а с нею и возможности, и поддержку. «Десять утра, а меня уже задолбали! Только не ты, ну почему сейчас?!» – успел подумать Свят. Его на манер нападающего в регби бортанула могучая бабка. Чихуахуа из ее подмышки испепелила Свята взглядом боярыни Морозовой.
Он поскользнулся, еле устоял и услышал бодрый голос:
– Святослав, дорогой, это я, Андрей Палыч.
– Слушаю вас, Андрей Палыч!
У Свята была робкая надежда, что, различив уличный шум, собеседник быстро с ним распрощается.
– Много времени не отниму. Смотрите, Святослав: у нас на следующую пятницу запланированы мероприятия по Гильдии. В расписании мы ставим вас часов на девятнадцать-двадцать: выступите по части своей фотографии.
«Так, а что, если я уже буду в Сибири?..»
– Походные фото?
– В том числе, да.
– Нужно потолковать о технике съемки, лайфхаки, вот это все?
– Да, именно вот это все! Ну еще нам, к сожалению, нужно провентилировать политические моменты. Давно пора расставить точки над «и», чтобы мало ли чего не случилось… Святослав, публичные сессии Гильдии фотографов будут на камеру. Про нас будут сюжеты делать и для питерского канала, и «Фонтанка» обещала приехать. География наших поездок, сами понимаете, в условиях санкций и такой международной обстановки как бы сужается. Вы понимаете мое «как бы»?
– Не совсем, Андрей Палыч.
Свят почти добежал до станции «Озерки», оставалось перейти проспект. Светофор был долгий.
Под ногами чавкала жижа из химикатов, грязи и перетоптанного снега. Ночью она снова застынет, и вечерние вывески своим неоном магически превратят эту наледь с грязью в подобие чароита – полированные шкатулки из него, подходящие для хранения колдовских склянок, Свят присмотрел в пермском аэропорту.
– Святослав, мы будем выступать под лозунгом: мол, хоть санкции нас и ограничивают, да только страна наша безгранична. Государства разные стали недружелюбны, ну вы знаете список. Но мы сами, Россия, сами себе словно несколько государств на огромной земле. Мы – русский космос, мы – сила! Понимаете?
– Это несложно, – сыронизировал Свят.
– А сложности нам и ни к чему. Примером безграничности как раз послужат ваши экспликации. Мы хотим выставить ваши съемки еще из две тыщи восемнадцатого и девятнадцатого года. Самые разные уголки страны! Красную Поляну можно… и как вы в Уссурийске были зимой на китайском рынке, там богатый национальный срез получается. И еще уссурийскую здоровенную тарелку в чистом поле – как ее?
– РТ-70, – вспомнил Свят. – Семьдесят – диаметр зеркала…
Он только две такие штуки в жизни видел. Могучие параболические антенны: в Калязине и в Уссурийске. Уже для себя, не для выставки, фотографировал он втихую и обслуживающий персонал радиотелескопа. В туалет что мужчины, что женщины ходили в чистое поле в любое время года, бытовые условия так себе, но что поделать – космические исследования требуют служения и силы духа…
