Сердце Сесили словно сдавила невидимая рука. Хотя в первые дни болезни лорда Херстона они с Вайолет тоже говорили об этом, ей было больно слышать такие слова из уст самого близкого друга отца.
– Я никоим образом не хочу, чтобы это случилось, – продолжал Брайтон. – Я ни за что не пожелал бы лорду Херстону такой участи, но мне хорошо известно, что он превыше всего ценит остроту своего ума. Думаю, он не мог и представить себя в подобном состоянии. Он жив, но не может делать ничего, ради чего стоит жить.
– Я вас понимаю, – сказала Сесили. Она думала о том, каким активным и полным жизни был ее отец до удара. – Не представляю, чего бы он хотел, зная, что с ним случится, но уверена – именно тот факт, что он жив, дает нам надежду. Мы все надеемся, что настанет день, когда он сможет вернуться к своим прежним занятиям.
– Дорогая моя, вы, как всегда, правы. – Лорд Джеффри взял Сесили за руку. – Я это знаю. Если бы сэр Майкл видел вас теперь, когда вы наконец позволили себе сбросить кокон и расправить крылья, как прекрасная бабочка, то обрадовался бы.
– Скажете тоже, бабочка. – Сесили засмеялась. – Вы отлично знаете, что папе очень не понравилось бы, что я продолжаю свои научные занятия. Хотя я согласна: ему было бы приятно видеть, что я наконец-то позволила Вайолет помочь мне с выбором гардероба.
– Сесили, мне кажется, вы несправедливы и к отцу, и к самой себе. Он вами очень гордился. Равно как и вашей матерью, упокой Господь ее душу.
При упоминании о матери улыбка Сесили поблекла.
– Да, это верно. Вот только жаль, что он воспринял ее смерть как знак того, что дамам не стоит заниматься никакими науками. Не занятия переводами свели ее в могилу, а то, что она упрямо отказывалась отдыхать, когда подхватила легочную инфекцию. Я сама неугомонная и думаю, что, если бы при маме были ее книги, это помогло бы ей пережить скуку лежания в постели.
– Ваш отец очень тяжело переживал смерть жены, – сказал лорд Джеффри. – Признаться, бывали времена, когда я боялся, что он совершит самое страшное, но все-таки он выстоял. Я уверен, ради вас. А потом он связал свою судьбу с леди Вайолет, и все снова стало хорошо.
Но Сесили знала, что это только часть правды. Вероятно, со стороны казалось, что все хорошо, но она считала, что после смерти супруги лорд Херстон так и не стал прежним. И когда дочь показала такие же способности к языкам, какими обладала ее мать, лорд Херстон сделал все, что было в его силах, дабы Сесили не увлеклась литературными занятиями в той же степени, как и его покойная жена. Но Сесили оказалась настойчивой и при помощи крестной, несмотря на отцовские запреты, сама стала уважаемым ученым. Во всяком случае, насколько это возможно для леди благородного происхождения.
И Сесили просто согласно кивнула, понимая, что лучше не ворошить прошлое.
Они еще некоторое время поговорили на нейтральные темы: о новых платьях Сесили, о бале у леди Бьюли, о последних новостях из Королевского общества, – но Сесили видела, что лорда Джеффри явно что-то гложет. Она вопросительно посмотрела на человека, которого считала практически своим дядюшкой. Долго подбирать слова было так непохоже на него.
– Что случилось?
Лорд Джеффри посмотрел на нее как-то смущенно:
– Дорогая моя, мне бы не хотелось затрагивать эту тему, особенно после того, что вы только что говорили, но я должен. Репутация вашего отца висит на волоске.
