Так и в этом деле, не таком уж и загадочном, как могло показаться непрофессионалу, может быть кровавый поворот, если в нем появился Шмыга. На степной курган, описав плавный полукруг, сел черный ворон-вещун, и не важно, что не слышно в степи стука копыт, и бряцанья оружия… Скоро будет. Взовьются стяги, и клинок скрестится с клинком, и будут умирать люди, валясь с разбитыми черепами на каменистую землю…
– Соедините с седьмым отделом, – взял он телефонную трубку. – Спасибо. Чем наш астролог занят?
– С Витьком темы перетирает.
– Какие?
– Не слышно. Сели посреди детской площадки, а там ребятня орет, записывать невозможно.
«Что ж ему в офисе не работается?!» – скрипнул зубами полковник.
– Сколько человек его пасут?
– Двое, Владимир Николаевич.
– Подключите весь отдел, снимите со второстепенных объектов…
– Нет таких. Люди заняты…
– Весь седьмой отдел! Больше повторять не буду. Я хочу знать каждый шаг этого засранца! Что ел на завтрак, обед, номера автобусов, которыми он проехал хотя бы одну остановку, фамилию продавщицы, у которой купил буханку хлеба, какие газеты читал, что смотрел по телевизору…
– Есть знать «все»! Разрешите выполнять?
– Выполняйте.
Расставшись с новым клиентом, Иван Петрович вышел на проспект. Но продолжить работу в офисе не удалось. Мобильник, переключенный на вибратор, нетерпеливо заерзал в кармане куртки.
– Алло? – Выхватил он телефон своим роскошным жестом.
– Иван, где ты?
Из того, что сообщил ему задыхающийся голос жены, сквозь ее рыдания, Шмыга понял только одно, что ей угрожали, пытались избить…
Спустя двадцать минут, потеряв драгоценное время в осточертелых пробках, он, наконец, влетел в квартиру. Аня сидела на кухне и дрожащими руками пыталась зажечь сигарету. Штук десять переломанных валялось на столе.
– Анечка, что случилось?! – присел он рядом на колени, жадно оглядывая ее лицо с бровями, возмущенно вздернутых домиком.
– Помоги, – протянула она ему зажигалку.
– Аня, может не надо? Не курила и не надо начинать…
Ни синяков, ни кровоподтеков.
– Иван, ты можешь мне сказать, чем ты сейчас занимаешься? Кто этот несчастный молодой человек в черном? Откуда у нас деньги на машину?
Вчера она об этом не спрашивала. Иван Петрович встал. Налил себе отфильтрованной воды из стеклянного кувшина.
– Конечно, расскажу. Только сначала ты.
– Иду я по двору, а в арке какой-то тип навстречу. Бомжик заурядный. Небритый, в синей майке и брезентовых штанах. Обычно они ходят себе и ходят по своим бомжовским делам. А этот вдруг как сделал дикие глаза и заорет: «Дай десять миллионов!» И за руку меня хватает, синяк, наверное, останутся. Вот.
Жена сунула ему под нос смуглое изящное запястье с тоненькой платиновой цепочкой. Иван Петрович осторожно поцеловал его, внимательно, как ювелирную драгоценность, рассмотрел, обнаружил два крохотных темных пятнышка.
– Ну, завтра будут синяки… – недовольно отдернула она руку.
– Дальше?
– Я побежала, как сумасшедшая, шарю в сумочке мобильник, звоню тебе. И вот ты приехал.
– Все?
– Все?! Ты знаешь, как было страшно, когда его глаза в полутьме сверкали и голос безумный шипел…
– Н-да… что делает с людьми инфляция. Десять миллионов.
Эта цифра должна мелькнуть еще раз. Инфляция инфляцией, но не до такой степени, чтобы нищие на улицах стали вымогать у прохожих десять миллионов полновесных российских рублей. Не случайно несчастный бомж выпалил эту фразу, даже если через секунду забыл о ней. Совсем неслучайно…
