– Иван, что происходит?
– Пока ничего, – спокойно пожал плечами Иван Петрович, оглядываясь. – Мы кушать будем? Война войной, а ужин по расписанию. Жена капитана, пусть даже юстиции, пусть даже в отставке, всегда должна об этом помнить.
– Помню я, помню, – ворчливо сказала Аня, убирая со стола сигареты. – Ой, я забыла тебе сказать, в почтовом ящике нашла письмо.
Иван Петрович удивленно поднял бровь. По почте он получал лишь извещения о квартплате, да рекламные газетки.
– Интересно…
Вскрыл обычный почтовый конверт и вытащил сложенный вчетверо плотный лист бумаги. «Нотариальная контора №27 города Хабаровска извещает… гражданин Шмыга И. П., проживающий… является единственным наследником Татьяны Павловны Шмыги, в замужестве Колдобиной. Получить в недельный срок наследство в виде ценных бумаг Приамурского краевого банка… на сумму девять миллионов восемьсот тысяч рублей сорок семь копеек. Телефон… адрес… Печать нотариуса Масловой И. Г. Подпись».
– Что пишут? – деловито спросила Анна, накрывая на стол. Она оправилась от недавнего потрясения, и теперь танцевала от холодильника к плите с ловкостью заправской официантки.
– Ничего существенного, – невозмутимо ответил капитан в отставке, вкладывая листок обратно в конверт.
– А все же?
– Из суда. Задолжал алименты первой жене.
– Что?! Ты же говорил, негодяй, что ни разу не был женат! – ахнула Аня. Чашка в ее руке качнулась, и томатный сок, который она готовилась добавить в подливку, выплеснулся на пол.
– Извини, дурацкая шутка! Это извещение из налоговой инспекции, мы что-то в декларации напутали, – и бросился за половой тряпкой.
– Я тебе за такие шутки! – полетело ему вдогонку…
Аня так и не узнала, что ее муж разбогател в одночасье на десять миллионов рублей. И никогда не узнает. Бумага с конвертом, на котором отчетливо рисовался фиолетовый штамп центрального почтамта дальневосточного города, будет приобщена к материалам дела под номером 112, которое месяц спустя будет прекращено по статье Небесного законодательства, аналогичной статье 27 российского УПК, в четвертом пункте которой говорится «о наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению».
– Если бы у меня были миллионы, – Аня продолжала развивать тему больших денег за ужином, – я бы лучше отцу дала. Помнишь, его совладельца, Артура Мирзоева, которого посадили на семь лет? Теперь он из лагеря через своих адвокатов требует от папы свою долю. Видимо, там ему несладко приходится, или нашел возможность откупиться. Когда папа найдет деньги, то станет полностью владельцем Нижневолжского винзавода!
– Мне бы папины заботы, – хмыкнул муж, и тут же насторожился. – Сколько он просит?
– Десять миллионов. Ровно столько, сколько хотел от меня этот бродяга. Тьфу, никак не могу успокоиться. Хоть бы поцеловал меня, пенек бесчувственный!
– Сейчас, прожую… вкусно очень, – пробурчал с набитый ртом Иван Петрович, мысли которого при упоминании в третий раз одной и той же суммы застряли в голове так же, как застрял в зубах пережаренный в сухую ломтик ромштекса.
И тут в дверь постучали.
– Кажется, я догадываюсь, кто это может быть… Сиди, на этот раз сам открою.
Детектив не ошибся.
– Звонок с правой стороны двери! – грозно сказал Иван Петрович, пуская гостя, черный похоронный костюм которого был слегка влажен, покрыт мокрыми пятнами. От Витеньки ощутимо несло гарью, точно он вернулся из пионерского лагеря с прощального костра.
