— А не хотите ли в оплату за ночлег и еду, я ваше бельмо на глазу изведу? — предложила я.
— Нуу... давай, — с сомнением протянул хозяин, — токма лечи вперед. Вылечишь сию минуту, буде тебе ключ от комнаты. А то развелось энтих татей, что головастиков в тине.
— Но лечение неделю-полторы займет, я приготовлю отвар горечавки и еще капайте чистый гречишный мед в глаза, — потупилась я.
— Хитрить вздумала? — рассердился мужик, — себе рябую физиономию исправить не могешь, а тут сказочки выдумать горазда про мед и травки. Неделю займет! Как же! Я, что, идиот, по-твоему, мед переводить? Соврала, небось, а завтра тебя и след простыл. Уходи подобру-поздорову, пока я тебя сам за шкирку не выкинул.
Я быстро ретировалась. Фух. Не больно-то и хотелось в этом клоповнике ночевать! Спать хотелось, но не сильно, еще какое-то время потерплю без сна. И вообще... уж лучше на чистом воздухе ночевать под черничными сводами небес, с мириадами звезд в обнимку, чем на кровати сомнительной чистоты. Пусть жестко и прохладно, зато безопасно. Дикий зверь меня не тронет, про эту особенность эльфийской крови я помнила.
И я двинулась далее. Как мне объяснили, дорога Сосновая вливалась в большой Юго-Восточный тракт, ведущий в столицу. До таблички с указанием «Юго-Восточный» я добралась за пять дней. Провизия давно закончилась, если без еды я вполне могла обходиться какое-то время, то пить мне требовалось гораздо чаще. В последнее время ручьи почти не встречались, и я уже два дня как немытая и уже порядком подуставшая топала по пыльной дороге. Хотелось спать и пить. Если не найду постель, свалюсь прямо в дороге.
Мимо иногда проносились курьеры на быстроногих скакунах. Тянулись обозы и дилижансы. Никто меня брать к себе не хотел, и я вполне их понимала.
Таверна «Ежевичные ежи» выглядела чуть поприличнее своей предшественницы, бревна стояли впритык, никакой пакли между ними, дверь тяжелая, дубовая, полы не скрипели. А еще она была не в пример опрятнее и многолюднее, оно и понятно, стоит на оживленном тракте.
— Прошу прощения, уважаемый, — обратилась я к оливкокожему бугаю с выпирающими клыками. — Мне бы переночевать где и перекусить, но денег у меня нет, ограбили. Могу вам предложить услуги лекаря в оплату?
Тот смерил меня непонятным взглядом.
— Целительница? Какого ранга? — выдохнул он.
— Просто разбираюсь в травах и снадобьях, — внесла ясность я.
— Жену мою радикулит скрутил, а мазь закончилась, курьер только послезавтра ее доставит. Поднимешь женку на ноги, уберешь боль, будет тебе и комната, и еда, и даже бадья с водой, — хмыкнул он.
— Отлично! — воскликнула я, — у вас имеется редька?
Он покачал головой.
— Хрен?
Кивнул.
— Как раз хреновину крутить собирались. Жена моя обычно этим занимается, а тут слегла. Ни согнуться, ни разогнуться. Томаты скоро испортятся уже.
Я чуть не подпрыгивала от нетерпения проверить свои познания, такое впечатление, что я знала способы врачевания всех людских болячек. Натерла хрен на терке, пока повариха на кухне глотала горючие слезы, метнулась за тряпицей, переложила кашицу туда. И влетела в комнату хозяев, где на широкой двуспальной кровати в полусогнутом положении неловко лежала дородная женщина лет пятидесяти. Наложила компресс на поясницу и стала ждать. Через час она попробовала разогнуться и широко заулыбалась.
— Сработало! Ничего не болит! — расхохоталась она. — Левий, такое простое средство, а мы и не знали. Дорогущую мазь покупали!
