Андос смиряет меня жёстким взглядом, от которого у меня кишки сворачивает от испуга, и твёрдо проговаривает:
— Нина, я в состоянии постоять за себя. Впредь не вмешивайся в наши дела.
Что ж… Мне во второй раз за сутки указали на моё место. Всё потому, что я женщина. И до кучи — обычная. Несмотря на то, что здешние представительницы «слабого» пола занимают далеко не последнюю роль. Решающее слово всегда остаётся за мужчиной. Потому что именно они оберегают этот мир. Не только от внешней угрозы, насылаемой космосом в форме радиационных излучений или метеоритного дождя, который, по словам Филактэя, может не прекращаться месяц. Но и внутренней, связанной по большей части с постепенным вырождением.
Хоть я и понимаю это, слова огненного всё равно неприятно царапают по самолюбию. Поэтому обратно кладу в сундук понравившиеся мне подарки и отхожу к лавке.
Мужчины не замечают перемены в моём настроении, поскольку их всецело поглощает выяснение отношений. Ну а мне остаётся лишь пугливым зверьком наблюдать за их диалогом.
— Я сам решу какие подарки дарить избранной Триадой, — категорическим тоном заявляет Андос, от голоса которого у меня под кожей копошатся тревожные мурашки. — Ты не в праве мне указывать.
— Не забывайся, — угрожающе произносит Тринадцатый, — по статусу я нахожусь выше тебя.
— Когда Звезда Лилии отметила нас, мы стали равными, — парирует огненный.
Они схлёстываются убийственными взглядами в немом сражении.
Температура в помещении стремительно летит вверх, отчего у меня потеют не только ладони, но и более деликатное место.
— Господа, я вас прошу, — встревает в перепалку Дариос, — вы пугаете нашу невесту.
Космический и лавовый, как по команде, синхронно поворачивают головы в мою сторону. Сканируют непонятным взглядом. И, видимо, что-то мысленно решив для себя, стремительно покидают зал, оставляя за собой шлейф неловкости и напряжения.
23. ГЛАВА 13: А́НДОС
— Ты в своём уме дарить призванной такие подарки? — накидывается на меня Сын Космоса, вызывая недоумение на лицах наших попутчиков и будущих свидетелей.
— Моё право дарить своей жене то, что захочу, — понижаю голос. Не желаю вовлекать в наши разбирательства посторонних.
— Жене? — захлёбывается яростным возмущением космический. — Мы же договаривались, что не станем к ней привязываться. Сделаем дело и отправим её домой.
— А ты сказал, какую цену ей придётся заплатить за возвращение? — зорко отслеживаю его эмоции и нахожу именно ту, в которой читается явное «не сказал».
Тринадцатый кривит губы, смиряя меня уничижительным взглядом. Поворачивает голову вбок, тоже отмечая, что у нашей словесной схватки появляются зрители. И понижает голос:
— Мы договорились, что не будем морочить призванной самке голову, — стискивает челюсть от злости. А я-то думал, что это я самый вспыльчивый и импульсивный из всех. Надо же! Меня хотят переиграть там, в чём я гораздо талантливее. — Условились, что не будем давать ей поводов передумать насчёт развода. А ты только всё портишь своим упрямством! Решил показать себя с лучшей стороны? Ну как, понравилось, тшары[1] тебя раздери?
— Я сделал это только потому, что призванная достойна к себе лучшего отношения, а не как… — поджимаю губы, ища более подходящее слово, — к средству достижения цели.
— Да ну? — насмешливо выплёвывает Сын Космоса. — Она же, тшары подери, обычная! — последнее слово он выкрикивает так, что внимание к нам прибавляется ещё больше.
