Читать онлайн Катарина Ёлохова - Приключение в Осень

1. ГЛАВА 1: НИНА

Скучающе постукиваю указательным пальцем по тёмно-коричневому лакированному столу. И делаю вид, что слушаю очередную увлекательную историю об архивных работах моего будущего бывшего.

Взглядом скольжу по его худощавому вытянутому лицу, выдающие в нём немецкие корни: светлая кожа, «грустные» бледно-пшеничные брови, серо-голубые глаза, римский нос с едва заметной горбинкой, тонкие извилистые губы, резко очерченная нижняя челюсть и подбородок.

Так странно, а ведь ещё в самом начале отношений у меня загорались глаза и рот открывался от восхищения при виде Кости. Он казался мне эталоном мужской красоты, сочетающую в себе строгую мужественность и благородный аристократизм. Теперь же он меня больше не волнует. Не привлекает ни его хорошо сложенное тело, ни мягкие короткие волосы, ни забавные уши торчком, ни тонкие длинные пальцы рук с ухоженными ногтями.

За последний месяц Костя надоел мне так сильно, что потеряла интерес не только к нему, но и к нашим разговорам. Точнее, к выслушиванию его невообразимо занимательных историй, которые с ним приключаются на работе, на остановке, в фитнес-зале, в очереди в магазине, в подъезде, в городском парке, в парикмахерской и автомойке. В общем, везде, где он только бывает.

Поначалу мне это даже нравилось: было приятно слушать некогда возлюбленного. Особенно его низкий бархатистый голос. К тому же я могла расслабиться после утомительного рабочего дня в салоне, во время которого мой рот практически не закрывался. Однако со временем, когда мне приходилось выслушивать нытьё и сплетни не только от клиентов, но и, казалось бы, серьёзного и рассудительного мужчины. Моя симпатия ко всему, что с ним связано, сошла на нет.

— Готовы сделать заказ? — у нашего столика возникает услужливый официант в чёрно-белом костюме, держа наготове ручку и блокнот.

— Будьте добры, нам, пожалуйста… — Костя начинает перечислять блюда и напитки, а я утыкаюсь взглядом в панорамное окно.

Обычно я более энергичная и эмоциональная. Но сегодня, к несчастью остальных, не выспалась. Ещё в салоне трубу прорвало, из-за чего пришлось сдвинуть клиентов, а некоторых вообще отменить.

В число тех, кого вежливо попросила перенести визит на массаж, попала одна вредная и донельзя тошная клиентка. Потребовалось проявить всю свою выдержку, с моим то взрывным характером, чтобы уговорить её выбрать другой день. Разумеется, она долго и упорно настаивала, чтобы я отменила клиенток, которые записались до неё. Но я человек принципов: кто успел, того и тапки. А заносчивых моржих, считающих себя пупом земли, ожидает очередь в конце коридора.

Безусловно, я могу отказаться от этой клиентки. Но на то, чтобы продолжить с ней работать, имеются две веские причины. Во-первых, я пообещала решить её проблему. А я своё слово держу, несмотря ни на что. Даже если мне приходится жертвовать сном или сутки не есть. Во-вторых, она платит мне в два раза больше, чем остальные. Поэтому я терплю её хамское поведение, базарный характер и нескончаемые капризы. Правда, внутри зудит предчувствие, что скоро моё самообладание иссякнет, и я натолкаю ей красного словца без всякой разработки и вазелина.

Что поделать, природа не наделила меня особым терпением. Да и не от кого перенимать эту черту: отец сразу же взрывается, когда что-то идёт не так, как он задумал, а мама, точно как я, сперва накапливает недовольство в себе, а когда «бочка» переполняется, устраивает такую словобойню, что на окнах цветы трусливо вянут. Папа даже в шутку придумал нам прозвища. Маму он называет Предвестницей Бури, а меня — Штормовой Грозой. Однако в последний год он обращается ко мне исключительно по имени и в отчуждённо формальном тоне.

Всё дело в том, что он хотел видеть меня наследницей своей небольшой адвокатской фирмы. А у меня же были и остаются иные представления о своей специализации. Помню, в начальных классах я горела идеей стать автогонщицей, в средних, когда отец начал обучать меня самообороне, — боксёршей. Ну а к старшим классам, когда мой парень-баскетболист во время матча потянул плечо и отправился на скамью запасных, поняла, что хочу быть массажисткой. Наблюдая, как рушится чужая мечта, до меня вдруг дошло, что помогать людям — всё, что мне нужно. Пусть даже и в такой форме.

Озвучив свои намерения отцу, я сразу же получила ультиматум: либо юридический и финансовая поддержка от него, либо, если продолжу стоять на своём, не видать мне ни копейки.

Я не из тех, кто бросается во все тяжкие и, горделиво задрав нос, отказывается от благ, к которым успела привыкнуть. Поэтому, с горем пополам окончив институт, я получила обещанные отцом деньги и… открыла массажный салон. Стыдно ли мне? Вообще нет! Я показала родителю, что не собираюсь быть площадкой для реализации чужих мечт. Если ему так нужен наследник, я прямо так отцу и сказала в нашу грандиозную ссору, то пусть зачинают другого ребёнка. А я своё решение не изменю.

С тех пор у нас натянутые отношения. Папа ждёт, что я раскаюсь в своём проступке и прибегу работать в его фирму. А я — что он возьмёт в расчёт мои желания.

— Нин, ты тут? — будущий бывший некультурно щёлкает пальцами у моего лица, отчего во мне вспыхивает кровожадное желание немедленно их сломать. Но вместо потакания своей жестокости, которая, как говорит отец, досталась мне от далёких ацтекских предков, я устремляю в Костю уничижительный взгляд. Он тут же тушуется, неосознанно вдавив голову в плечи, и нервно проговаривает: — Ты как? Всё в порядке? Ты сегодня такая молчалива… Что-то случилось?

Досадливо морщусь и выгибаю бровь, всем своим видом говоря: «Ты это сейчас серьёзно или неудачно пошутил? Я и так практически всегда молчу». Но будущий бывший не слишком сообразительный, поэтому расценивает этот жест таким образом, словно он сморозил какую-то ужасную глупость. Он постоянно так делает, поскольку прибедняться и выставлять себя жертвой любых обстоятельств — это его одно из самых излюбленных занятий. Что, в принципе, звучит смешно. Ведь по своей природе Костя — нарцисс. Нарцисс, склонный к самоуничижению. Н-да.

— Не выспалась, — отмахиваюсь от его наигранного переживания за моё самочувствие и, подперев основанием ладони подбородок, возвращаю свой взгляд в окно.

Пусть я не слишком жалую осень, предпочитая лето и зиму. Однако на фоне несмолкаемых монологов будущего бывшего она теперь не кажется мне такой унылой.

В слабом отражении стекла разглядываю свой томящийся от скуки образ: тёмно-каштановые волосы ниже плеч, потерявшие форму двухчасовой укладки, безучастные к происходящему васильковые глаза, подведённые стрелками, и слегка поджатые полные губы, на которых почти что стёрлась помада от недавно выпитого фруктового чая. И чего, спрашивается, тяну внутреннюю тигрицу за усы? Нужно уже порвать с этим радиовещателем, сидящим напротив, и ехать домой отсыпать. Тем более на завтра запланировано столько дел, что наверняка присесть некогда будет. С утра и в обед мне нужно встретить курьеров. Один из них привезёт мне новую мебель в салон, а второй — импортные средства для массажа, которые я ждала три месяца. После них подъедет электрик: он установит зеркало с подсветкой в туалете. Ну а вторая половина дня у меня полностью посвящена клиенткам.

Кроме того, нужно что-то приготовить поесть на работу, поскольку обедать в ресторане весьма накладно: при плотном графике я не всегда успеваю до него дойти. А ещё я очень бережно отношусь к деньгам. Особенно учитывая, что у меня нет финансовой поддержки. И практически всё заработанное уходит на салон и дополнительные обучающие курсы.

За окном, видимо, вообразив себя зайцем, прямо луже прыгает лучезарный мальчик лет пяти. А приземистый дедушка, идущий сзади него, с улыбкой наблюдает за происходящим.

Меня тоже не оставляет равнодушной невинное детское баловство, вызывая приступ умиления. Но лишь на короткий миг. Худенький мальчик в ярко-жёлтом плаще и резиновых сапогах с утятами резко поворачивается в мою сторону. Смотрит прямо в глаза немигающим, пробирающим до самых костей взглядом исподлобья. Протягивает правую руку вперёд и, растянув губы в жуткой кривой улыбке, выставляет мизинец вверх.

Я замираю, не понимая, что происходит. Вдоль позвоночника пробегают холодные мурашки, а дыхание спирает. На какое-то мгновение чудится, что передо мной стоит вовсе не ребёнок, а низкорослый демон, обманом поселившийся в этом хрупком теле. Хотя я вообще не верю в потустороннее, предпочитая опираться на логику и рационализм. Но когда этот курчавый зеленоглазый мальчишка безошибочно угадывает, где я сижу, игнорируя зеркальную поверхность с уличной стороны. Я готова поверить во что угодно, лишь бы дать себе хоть какое-то вразумительное объяснение происходящему. Потому что вариант, что я слетела с катушек от хронического недосыпа и переутомления, меня совершенно не устраивает.

— Ты в порядке? — неожиданно спрашивает Костя и дотрагивается до моего плеча, из-за чего я подпрыгиваю на мягком кресле и с трудом подавляю испуганный вскрик. — Ты какая-то бледная, — всматривается в моё лицо с наигранно-обеспокоенным выражением.

Растерянно поворачиваюсь к окну, но… Посреди серого асфальта, заваленного жёлто-оранжевыми и грязно-коричневыми листьями, нет ни мальчика, ни того дедушки в поеденном молью пальто.

Похоже, я действительно не выспалась, отчего начало мерещится всякое. Пожалуй, нужно закругляться со всем этим фарсом под названием «Костя и мои отношения с ним». А о том, что эта жуткая сцена с мальчиком произошла наяву, даже думать не хочу. Поэтому лучше отгорожусь от неё самообманом и притворюсь, что совершенно не напугана.

2. ГЛАВА 2: НИНА

— Я завершаю наши отношения, — произношу без всяких прелюдий и устремляю прямой взгляд в своего уже бывшего. Сожалею ли я о том, что всё закончилось именно так? Пожалуй, нет. Почему-то ещё в самом начале, когда мы встретились в кафе, я предчувствовала, что это ненадолго. Кажется, мама называет это женской интуицией, когда заранее знаешь, что человек тебе не подходит. А папа — неразумной инвестицией в заведомо проигрышную кампанию.

На заострённом лице напротив отражается целая гамма эмоций: удивление, растерянность, неверие и огорчение. Костя утыкается взглядом в свои ладони, неподвижно лежащие на столе, и сквашивает такую страдальческую гримасу, что не сдерживаюсь и закатываю глаза. Терпеть не могу, когда он начинает строить из себя побитую суровой жизнью сиротку. А ведь ещё в самом начале как-то умудрялся отыгрывать зрелого и разумного мужчину. По итогу оказалось, что в шкуре взрослого человека застрял обиженный на весь мир несмышлёныш.

Даю бывшему несколько минут на ответ. Но, так и не дождавшись ничего, кроме недовольного пыхтения, накидываю на плечи шерстяное пальто и покидаю ресторан. По пути к выходу успеваю расплатиться со своим заказом, которое так и осталось нетронутым, и вызвать такси.

Вдыхаю прохладный, горьковато-сладкий запах осени. И спускаюсь по узкой лестнице, раз и навсегда отпуская ту часть прошлого, что меня связывала с Константином Шварцем.

Забавно, а ведь мама считала, что он — тот самый, с кем я построю крепкую и дружную семью. Может, это говорило её материнское сердце, переживающее за свою дочь после череды неудачных отношений. А вот папино скептическое хмыканье красноречиво описало всю ситуацию. Он мне как-то предложил завести несколько любовников и перестать тратить время на поиски «того самого».