Ни вырваться, ни улететь. Как он вообще меня увидел? Я ведь призрак! Да к тому же он дрых без задних ног.
Все произошло настолько быстро, что я даже пикнуть не успела. Меня держали как беспризорного котенка, но не за шиворот, а за запястья, заводя их так высоко, что мне хотелось выть на высокой ноте. А попытками освободиться только делала себе больнее. Так он дотащил меня до двери моей комнаты. «Откуда он узнал, где я остановилась? Следил, что ли?» — пронеслось в моей голове.
А гад, тем временем, одной лапищей удерживая меня, другой ловко ковырялся в замочной скважине.
— Возвращайся в свое тело, — приказал он минуту спустя, уже открыв дверь и вталкивая мою призрачную тушку внутрь.
Секунда головокружения, и я рывком сажусь в кровати, настороженно глядя на незнакомца. В лунном свете, мягко стелющемся из окна, мне удалось рассмотреть его получше. Очень странный мужчина. Облик его был двойственным. Один полупрозрачный — серый, незаметный мужичонка с усиками и бородкой как у всех, такого встретишь в толпе и не запомнишь. А другой... ух... ну зачем мужчине такие пухлые губы, скажите мне? А ресницы? Ресницы лишь немногим уступали моим в густоте и длине. И вместе с тем он не выглядел женственным. Сильные руки, крепкий торс, могучие ноги — тело воина. Но больше всего меня поразили глаза ... крокодильи. Желтые, как расплавленное золото, светящиеся, с вытянутым зрачком. И сейчас его взгляд в упор был направлен на меня. Я аж лягушкой, загипнотизированной взглядом змеи, ощутила себя.
— Ну, поговорим, — мягкий вкрадчивый голос пробрал до мурашек, — кто такая? Что забыла в моей комнате?
— Меня зовут Мелисса, я нечаянно ... — пискнула я.
— Ложь, — отрезал он, — правду говори. Иначе буду пытать. Времени до утра у нас мно-о-го.
— Пытать? — икнула я.
Одним плавным текучим движением он оказался рядом со мной и навис скалой. Ой, мамочки!.. Внезапно он принюхался, и на лице его отобразилось удивление. Ни жива, ни мертва, я продолжала сидеть, не шелохнувшись. А он продолжал обнюхивать меня как зверь какой-то. А когда лицом он уткнулся туда, о чем и говорить-то стыдно, я машинально оттолкнула его и замахнулась влепить ему пощечину. Он перехватил руку и внезапно лизнул ее.
— Ммм, вкусно пахнешь, сладкая малышка, — глухо пробормотал он, продолжая держать мою руку. — Да, пытать, невинная вкусняшка. Сладкими пытками я бы выведал из тебя всю правду. Однако, — тут он нахмурился и мгновенно переместился на пару шагов от меня, — я не совращаю подростков. Через годик или два мы вернемся к этому разговору, если я тебя не убью сегодня.
Похоже, он уже совсем взял себя в руки и ни жестом, ни взглядом не выдавал бурю эмоций, что бушевала полминуты назад. Мое же сердце продолжало колотиться как бешеное.
— Продолжим, не советую мне врать, ложь я все равно почувствую. Кто тебя нанял?
— Никто.
— Зачем ты пробралась в мой номер?
— Любопытно было, — смутилась я.
— Твое имя и род?
— Не знаю, — призналась я. Этому индивиду лучше правду говорить, выводить его из себя совершенно не хотелось.
— Ты не знаешь своего имени? — он приподнял брови .
— Я потеряла память, осознавать себя стала около двух недель назад. При мне не было ни документов, ни украшений, только вот это платье, — порылась в котомке и достала то нежно-розовое безобразие, в котором была на полянке в лесу.
Он потрогал его, помял, понюхал, разве что на зуб не попробовал.
