– А если их тоже схватили? Только не всадники, а уже чародеи или их подручные? Мы же не знаем этого. И непонятно, что там написано в этих бумажках. Вдруг как раз то, что мы враги или шпионы.
– Тогда спрошу еще раз: зачем нас было отпускать?
Фильт дернул щекой. Возразить ему было нечего.
– Кстати, дорогой Фальтео-Эльдуф. А о чем вы там так мило болтали с этой старой гадалкой, пока ты не грохнулся в обморок? Ведь всё с нее началось.
Юноше не хотелось отвечать. Не то чтобы он не доверял Чэйрите, но…
– Она раскладывала карты, – неохотно выдавил он из себя.
– И что?
– Ты о чем?
– Что сказали карты?
– Ничего особенного. Обычная чушь гадалок, я таких насмотрелся в Сколладии.
– Именно поэтому ты выскочил на ходу из экипажа и даже не слышал, как я тебя звала? И дал ей монетку? Ты неумело лжешь, милый Фальтео.
– Это не имеет отношения ко всему остальному, – недовольно буркнул Фильт.
– Откуда такая уверенность? То ты строишь какие-то версии на пустых подозрениях, то сразу отметаешь гадалку, которой место где угодно, но не на дороге.
– Может, тут так принято.
– Может, ты просто скажешь правду? – воительница даже остановилась и пристально посмотрела на него.
– Ага, обычная история, – с деланным весельем сказал разведчик. – Все всё скрывают, сплошные недомолвки или просто молчание, но когда дело касается меня – вынь да положь.
– Я же не виновата, что ты до сих пор не умеешь отличать главное от второстепенного, – пожала плечами Чэйрита. – И твой учитель был прав: твое поведение просто похоже на мелкую месть.
– Ладно, слушай, – сдался разведчик.
– Только никаких имен, если она их называла, – тут же предостерегла его девушка.
– А ты откуда знаешь про имена? – с подозрением посмотрел на нее юноша.
– Догадалась. Ну, давай уже, не томи.
Фильт пересказал воительнице всё, что запомнил. Она несколько раз задумчиво кивнула и заметила:
– Вот видишь. Про расставание с учителем – верно. Что спасет тебя увиденное у замка, то есть знак на пальце – верно. Что друзья не смогут помочь – верно. И про отравленное вино – тоже верно. Непохоже на чушь гадалок, как ты выразился. Это не совпадение, Фальтео. И подумай о том, откуда на пустынной дороге взялась эта старуха, которая знала, что там окажешься ты.
– А что мне думать? Как ты сама сказала, нет ни фактов, ни доказательств. Не знаю я.
– Возможно, это самое важное, – наморщила лоб девушка. – Напоминает историю с твоей стрелой.
– Какой стрелой?
– Той самой. Когда тебя заманила в ловушку твоя подруга Клэр.
– Она мне не подруга.
– Ну, была подругой, какая разница.
– Большая. И причем тут стрела?
– Ты же так и не смог объяснить свое чудесное спасение. И ты не понимаешь, откуда взялась бабочка. Или та же гадалка. Можно еще вспомнить песенки, что ты слышал. Слишком уж много необъяснимого, Фальтео.
– У «Пьяного карася» меня спасла интуиция. Бабочка – это фокус Наставника. Песенки, кстати, тоже. Меня вот больше интересует…
– Подожди. Ты хочешь сказать, что твой учитель знал несколько месяцев назад, что ты окажешься в Фарметее, попадешь в плен и тебя спасет этот знак? И что вместо того, чтобы спокойно обнаружить знаки в руинах, он придумал песенку? Твои фантазии поистине безграничны, дорогой супруг. Еще добавь, что гадалку подослал тоже он.
– А я уже не знаю, что и думать! – воскликнул разведчик. – Проще всего свалить всё на необъяснимое. Мол, высшие силы или что-то в таком роде. Такая версия ничем не лучше моих подозрений.
