Он сразу же поднялся с табуретки, подошёл к ним и, протянув руку для рукопожатия, представился:
– Витёк, – после этого он отошел и показал рукой на двух мужиков за столом: – А это Борисы.
Один из них был лысоват и по виду очень силен. Он угрюмо смотрел на вновь прибывших, и молчал. У другого наоборот, кучерявые чёрные волосы развевались в полном беспорядке, подчеркивая его доброжелательность и бесшабашность. Он сразу располагал к себе и приветливо обратился к мальчишкам:
– Наслышаны о вас. Вот ждем. А вас всё нет и нет. Чё за дела? Куды и где мы ходим?
Лёнька в ответ на его слова тоже представился:
– Я – Лёнька, а это Сашка, – показал он на своего друга. – Задержались – потому что робу получали у начальников, да в магазин зашли.
– В магазин? – встрепенулся молодой Борис. – И чё вам там в том магазине надо было?
– Да, просто посмотрели, чё там есть, да конфет купили, – добродушно пояснил Лёнька своё отсутствие.
– А Михалыча там не видали? А то он, как приехал, так и не кажется сюда, – посетовал молодой Борис.
– Да он на конюшне занят, – попытался объяснить Лёнька. – Кузьмича-то нет, вот он и задает корм лошадям.
– Да, – медленно произнес Борис, что постарше, – Михалыч дело знает. Если Кузьмич забухал, то кто к завтрашнему переходу лошадей подготовит? А ведь завтра надо будет назад вертаться. Пока погода стоит, надо работать, а то будь, они неладны эти продукты. Если бы не закончились, то и работали бы, – и, как будто что-то вспомнив, добавил: – А Михалыч, что обещал, то принесет обязательно, – это он уже говорил молодому Борису.
После этих слов, молодой Борис подскочил, сплясал пару коленец, потёр ладони и радостно закончил мысль старшего Бориса:
– Эт точно! Он никогда ничего не забывает.
Только Витька отошел в угол и, недовольно посмотрев на Борисов, подозвал сверстников:
– Пацаны, идите сюда.
Парни подошли к Витьке:
– Берите из кучи спальники, – он указал на кучу какого-то барахла в углу комнаты, – и развесьте их на изгороди, пока солнышко светит. Оно их, хоть немножко, но прогреет, да подсушит. А то спать будет плохо, – посетовал он, – спальники, наверное, отсырели.
Парни, покопавшись в куче, выбрали себе спальные мешки.
Это были ватные стеганные мешки, обшитые брезентом. Они, и в самом деле, немного отдавали сыростью.
Наскоро скатав их, парни вышли во двор и на солнечной стороне принялись развешивать спальники на изгороди.
Витька тоже вышел вместе с ними.
Он изображал из себя бывалого таёжника. Лёнька, желая поближе познакомиться, первым задал ему вопрос:
– Ты сам-то, откуда будешь?
– Из Тыгды я. Девять классов закончил там. Батя сказал, что нечего дома сидеть, пора бы и семье помогать. Вот и устроил меня в эту партию. Я сразу же приехал сюда. Мы уже неделю отработали, да вот, продукты закончились.
Лёнька почувствовал, что Витька хочет показать перед ними своё превосходство, но не подал виду и поэтому спросил:
– А что вы там делаете, в тайге?
– А просеки мы там рубим, чтобы топографы по ним потом прошли и карты составили. Нравится мне всё это. Наверное, брошу школу и поеду учиться на топографа, – мечтательно произнес он. – В тайге хорошо.
Но тут разговор их прервался. Они увидели Ивана Михайловича, идущего к дому с рюкзаком.
Лицо Витьки изменилось:
– Опять начнут жрать, – раздраженно сказал он и отвернулся.
– Чего жрать-то? – не понял Лёнька.
– Сам сейчас увидишь, – буркнул Витька и ушел за дом.
