Приключения Никтошки - страница 12

Ничего не получалось. А время шло. Вдруг счастливая мысль осенила его, и, крепко обняв русалку, он начал поворачиваться на том месте, где стоял. Виноградная лоза стала наматываться на Никтошку с русалкой и становиться короче, и таким образом оба начали потихоньку вытягиваться из болота.

Когда оба они очутились на берегу, Никтошка почувствовал, что накрепко примотан к русалке виноградной лозой и ему никак не освободиться. Дернулся раз, другой – тщетно. И зубами не достать, чтоб перегрызть лозу. А русалка не дышала, и глаза ее были закрыты. Никтошку охватил ужас. От отчаяния он рванулся изо всех сил, и они с русалкой перевалились через кочку, а потом покатились с пригорка. Лоза-то осталась привязана к дереву и, когда они докатились до конца, полностью размоталась. Никтошка уткнулся головой в какой-то мох.

Руки его были как каменные и страшно болели. Но он помнил, что русалка не дышит. С трудом поднялся на четвереньки и перевернул ее на спину. Да какая же это была русалка – у нее не было рыбьего хвоста, а были человеческие ноги. Да и одета она была в обыкновенный купальник, какие носят малянки, когда идут купаться на реку. «Значит, она – такая же людишка, как я! – подумал Никтошка. – Качалась на тарзанке, сорвалась в болото и утонула». Он вспомнил, что нужно делать искусственное дыхание. «Но как же его делать, если у нее внутри, наверно, полно воды?» – подумал он. Тогда Никтошка решил, что малянку нужно перевернуть вверх ногами, чтобы вся вода из нее вылилась. Он быстро привязал к ее ногам ту же самую виноградную лозу, перекинул ее конец через ветку ветлы и, повиснув на другом конце, поднял малянку кверху.

Читателю может показаться, что прошел целый час, а то и два, пока Никтошка нашел утонувшую малянку и вытащил ее из болота. Но на самом деле все это длилось не больше пяти минут. Когда нужно было действовать, Никтошка все делал страшно быстро.

Малянка была немного тяжелее Никтошки, может быть, потому, что мокрые волосы, оплетенные тиной, тянули ее вниз. Никтошка обхватил ногами какую-то корягу и тянул лозу с такой силой, что малянка повисла, наконец, вверх ногами. Изо рта ее полилась вода, и она стала громко кашлять.

Малянка висела вниз головой и кашляла, и из нее выливалась вода. Наконец Никтошка опустил ее на землю. Правда, она при этом ударилась головой о корягу – но в сравнении с тем, что она только что чуть не умерла, это были уже пустяки. Малянка была так слаба, что не могла стоять или сидеть. Никтошка уложил ее на траву. Он и сам едва держался на ногах. Но тут Никтошка увидел, что вокруг ее шеи намоталась тина, и испугался, как бы она опять не задушилась. Стоя на коленках и осторожно приподняв голову малянки, он начал потихоньку разматывать длинные пряди этой тины. Малянка ничего не говорила, а только жадно глотала раскрытым ртом воздух, словно была голодная.

– Как вас зовут? – спросил он, сняв с ее шеи последний кусок речной травы.

Малянка еще немного подышала, а потом шепотом ответила:

– Бабаяга.

Больше она уже ничего не могла сказать. Только глотала воздух ртом.

Малянку и вправду так звали: Бабаяга. На самом деле, когда-то ее звали по-другому, и это она сама себе придумала такое непривлекательное имя. Дело в том, что Бабаяга была страшная, невероятная, удивительная красавица. Жила она в собственном домике на окраине Цветограда и очень редко из него выходила при свете. Потому что была ужасно стеснительная. Но Бабаяга любила гулять по ночам и нюхать цветы. А днем она сидела дома и стеснялась выходить. Только когда у нее совсем кончались продукты, она шла в булочную, чтобы купить хлеба, или в молочную за молоком, или в колбасную за докторской колбасой. Появилась она в Цветограде не так давно (то есть, малянка, а не колбаса), кажется, прошлой весной, а где жила раньше – никто не знал. По акценту-то ясно было, что она иностранка.