Вокруг их дома собралась такая толпа, что он еле протиснулся к лужайке во дворе, над которой уже плавал привязанный к гондоле, надутый теплым воздухом дирижабль. Никтошка подобрался к самому дирижаблю, и никто его, как обычно, не заметил. Он и правда мог бы быть разведчиком. Такой уж у него был талант – оставаться незамеченным.
Наконец-таки Никтошка увидел дирижабль. Он был огромным – величиной с их двухэтажный дом – и плавал над высоким кустом роз. На дирижабль была надета веревочная сеть, к которой снизу была привязана большая плетеная гондола. Гондола была размером с целую комнату, правда, не очень большую. В ней и должны были полететь людишки.
Никтошка обошел вокруг гондолы и увидел, что она вся просвечивает насквозь. «Не очень-то качественно они ее сделали, как ты думаешь, Вилка?» – мысленно спросил друга Никтошка. Все-таки они с Вилкой чаще всего разговаривали телепатически – то есть, мысленно. Особенно, когда рядом кто-нибудь был и мог услышать. «Да уж», – телепатически ответил Вилка.
И правда, во многих местах в березовой коре, из которой была сплетена гондола, были довольно большие дыры. В них можно было просунуть руку, а в некоторые даже ногу. Время от времени кто-нибудь из суетящихся вокруг людишек задевал гондолу, и она при этом ужасно скрипела. Неприятная мысль поразила Никтошку: «А вдруг кто-нибудь в такую дыру провалится и выпадет наружу?» Он на минуту представил себе, что дирижабль будет лететь на очень большой высоте. Он ведь такой огромный. Наверное, даже орлы так высоко не летают. «Слушай, Вилка. Высоко в небе, может быть, дуют сильные ветры. А если эта гондола от ветра развалится на куски и людишки выпадут из нее?» – «Вот и я о том же, – отвечал Вилка. – Или одна из дыр расширится, и кто-нибудь в нее проскользнет». Но, оглянувшись на людишек и увидев спокойный и сосредоточенный вид ученого Всезнайки, деловито руководившего работой, Никтошка с Вилкой подумали, что не всё так страшно. «Нет, Всезнайка знает, что делает. Они с Напильником и Молотком всё рассчитали». – «Согласен. Ничего плохого не может случиться». И Никтошка перестал бояться.
Только возьмут ли его? Ведь он не работал, да и вообще, как сказал Пустомеля, они «только своих берут». А просить кого-нибудь Никтошка терпеть не мог.
Людишки тем временем уже сложили на дно гондолы парашюты, и теперь Всезнайка велел всем наполнять мешки песком и тоже класть их в гондолу.
– Это чтобы когда воздух в дирижабле остынет и он начнет опускаться, можно было выкинуть мешки и остановить падение, – объяснил Всезнайка.
И тут Никтошку осенила гениальная мысль. Он даже Вилке ничего не стал говорить. В суматохе, взяв потихоньку пустой мешок, он подобрался к лесенке, ведущей в гондолу, и надел мешок себе на голову. Затем, быстро взбежав по ступенькам, повалился на другие мешки, которые уже лежали на дне. Все были так заняты, что никто ничего не заметил. Никтошка перекатился через два другие мешка, торчавшие кверху, и улегся поудобнее рядом. Потом он перевернулся внутри своего мешка так, чтобы быть головой к выходу.
Когда Никтошка еще только решил как-нибудь тайно на дирижабль пробраться, ему все-таки неудобно было, что он не помогал, не делал ничего, а хочет полететь. Но когда он узнал, что летят мешки с песком, совесть его успокоилась. «Ну чем я хуже его? – решил Никтошка, ткнув кулаком соседний мешок. – Он тоже лежит на полу и ничего не делает».
