Невеселым выдался этот день рождения для маленького Оливера. Был ясный день, солнышко беспечно играло в голубом небе, птички весело чирикали в листве деревьев. А бедный Оливер сидел взаперти в темном и грязном угольном чулане вместе с двумя своими товарищами и горько плакал: сердитая старуха Менн только что высекла их и засадила сюда на целый день – ведь они посмели заикнуться, будто голодны.
Едва рассерженная миссис Менн успела войти в комнату после расправы с детьми, как вдруг, кинув невзначай взгляд в окно, к своему ужасу увидела у калитки приходского сторожа Бамбла, который старался отворить садовую калитку, не замечая того, что она заперта изнутри.
Старуха совсем не ждала Бамбла: все в доме, как нарочно, было не прибрано, дети разбрелись куда попало, а трое ребятишек сидели в угольном чулане в таком плачевном виде, что сторожу стоило только взглянуть на них, чтобы сразу понять, как дурно с ними обращаются. «А ну как он заметит что-нибудь да донесет в приход!» – мелькнула в голове миссис Менн ужасная мысль.
Но раздумывать было некогда: сторож начал уже не на шутку сердиться и так толкать калитку, что удивительно, как она еще не слетела с петель.
Подавив свой страх, миссис Менн наскоро прибрала кое-что в комнате, засунула розги за сундук и, высунув голову в окно, воскликнула с притворным изумлением:
– Ах, Боже милостивый, да неужели это вы, мистер Бамбл? («Сусанна, тащи скорей ребят из чулана да умой их хорошенько», – приказала она шепотом своей служанке). – Как я рада вас видеть, мистер Бамбл! Пожалуйте, пожалуйте, сэр! – продолжала она в окошко.
Но мистер Бамбл, тучный и раздражительный господин, вместо всяких любезностей в ответ на приветствие хозяйки принялся еще сильнее дергать калитку и под конец дал ей такого пинка ногой, что весь забор зашатался. Он страшно гордился своей важностью: носил треугольную шляпу и мундир, обшитый золотыми галунами, а ходил не иначе, как выпятив живот и закинув голову назад.
– Господи, кто бы мог подумать?.. – причитала старуха, поспешно выбегая навстречу к Бамблу. (В это время Сусанна успела уже увести наверх из чулана наказанных мальчиков и теперь изо всех сил хлопотала над ними, стараясь отмыть грязь с их заплаканных лиц и очистить угольную пыль с их одежды). – Ах, Боже мой, я и забыла совсем, что калитка заперта изнутри! – продолжала миссис Менн. – Я нарочно запираю ее изнутри, чтобы детки не уходили из сада. А то, сохрани Бог, вдруг что-нибудь случится с ними? Войдите же, сэр, прошу вас, войдите, мистер Бамбл! – сказала она, отворяя калитку и низко приседая в реверансе.
Но мистер Бамбл чувствовал себя оскорбленным.
– Уж не думаете ли вы, миссис Менн, что прилично заставлять городских служителей дожидаться у калитки вашего сада, когда они являются к вам по делам прихода? – спросил он, еще больше выпячивая грудь и закидывая голову назад. – Или вы забываете, миссис Менн, что вы облечены доверием прихода и получаете за это вознаграждение?
– Ах, нет, как можно об этом забыть, мистер Бамбл! Я только пошла сказать своим милым малюткам, что вы пришли, сэр. Ведь они так вас любят!
– Ну, хорошо, хорошо, миссис Менн, пусть будет по-вашему! – Бамбла явно смягчили слова старухи. – Пойдемте же в дом. Я явился по делам прихода, и мне нужно поговорить с вами.
Старуха проводила сторожа в маленькую комнату с кирпичным полом и с тусклыми окошками без занавесок, придвинула гостю стул, взяла у него из рук шляпу и палку и обтерла со стола пыль своим фартуком.
