– Смотри! – послышался неподалёку голос пумы. – Ручеёк нашёлся!
Лама подошёл к своему другу: тот уже успел отряхнуться от снега и, склонив голову, смотрел в землю, на которой всё яснее и яснее обозначалось узкое русло ручейка.
– Здорово! – обрадовался лама. – Зато ледника больше не видно – так всё замело…
– Никуда он не денется, найдётся! – отозвался пума.
Немного отдохнув, приятели продолжили путь. Мало-помалу облака стали редеть, и вот уже в их прогалины стал заглядывать подросший за последние дни месяц. Вскоре небо полностью очистилось, и к месяцу присоединились звёзды, обычно такие яркие, а теперь поблекшие в его сиянии. Лама шёл, любуясь ночным небом, как вдруг его ноги поехали в разные стороны, и он, не удержавшись, растянулся на земле. Недоумевая, как это могло произойти, лама расчистил копытом тонкий покров снега и обнаружил под ним крепкий как камень лёд. И вдруг его осенило:
– Пума! – воскликнул он. – Скорее сюда! Смотри: тут ещё земля, а здесь уже лёд, под которым исчезает ручеёк!
– Значит, здесь и начинается ледник! – радостно отозвался пума.
– А ты был прав: ручеёк действительно берёт от него начало!
Неожиданное открытие придало друзьям новые силы: казалось, усталость осталась где-то позади вместе с метелью. С какой-то отчаянной отвагой они зашагали вверх по заледеневшему склону. Пума шёл впереди; лама старался не отставать от своего приятеля, для надёжности загоняя копыта поглубже в крошащийся лёд. Это у него выходило неплохо, хотя иногда копыта пробивали корку льда, и он проваливался по колено в рыхлый снег. Между тем склон становился всё круче, и хотя до вершины оставалось совсем немного, каждый шаг давался с трудом. К тому же стало не хватать воздуха, и приятелям приходилось всё чаще останавливаться, чтобы переводить дыхание.
"А ведь из долины вершина казалась такой близкой! – подумал лама, остановившись в очередной раз, – а сколько мы уже идём! И всё же, я рад, что…"
Но он не успел закончить свою мысль: сверху раздался странный звук, и лама похолодел, увидев, как пума, глухо рыча, катится вниз по склону, тщетно пытаясь зацепиться за гладкий лёд; ещё немного, и он пролетел бы мимо ламы. Не думая ни секунды, лама метнулся в сторону, упёрся копытами в лёд и, прижавшись боком к склону, подставил пуме спину. Последовавший удар оглушил и опрокинул ламу, но его самоотверженность, а также изрядный вес сделали своё дело: перекувырнувшись несколько раз, приятелям удалось остановиться…
– Прости, друг! – растерянно промолвил пума, когда оба пришли в себя.
Он до самого конца крепко держал рыб во рту, и только теперь выложил их перед собой на лёд.
– Сам не знаю, как такое вышло: вдруг поехал по льду всеми лапами, всё быстрее и быстрее… А ты сам в порядке?
– В полном, – ответил лама.
Он понял, что в суматохе пума не разобрался, что к чему и открыл уже было рот, чтобы объяснить своему приятелю, как всё было, но в последний момент удержался и промолчал…
Месяц уже стоял высоко в небе, когда путники достигли верхней границы ледника. Оглянувшись, лама увидел оставшийся далеко внизу плотный слой облаков.
"Наверное, внизу до сих пор непогода, – подумал он. – Интересно, как там викуньи? Наверное, продрогли совсем – они ведь такие маленькие…"
Но тут лама ощутил тёплое дуновение, повеявшее сверху. Он остановился в нерешительности и вот опять, теперь уже более явно, ощутил тёплое дыхание, отогревшее его замёрзшие уши и нос.
