крыло, требуя тишины, и продолжал:
– Сегодня пума пришёл к нам не один – с ним его друг, лама, а любой друг пумы является для нас кем?
– Другом! Тоже другом! – заголосили фламинго.
– Верно, – промолвил вожак. – Поэтому прошу принять ламу с подобающим уважением!
К этому времени подоспели и любопытные птенцы.
– Какой большой! Какой высокий! – раздались восторженные возгласы.
– Пожалуйста, покатай меня! – послышался вдруг звонкий голосок, и не успел лама опомниться, как к нему на спину, цепляясь клювом за лохматую шерсть и неуклюже хлопая крылышками, стал карабкаться белый пушистый птенец. За ним последовали и другие, и вскоре уже вся спина ламы была усеяна радостно щебечущими малышами. Этого он никак не ожидал, но ему опять стало очень весело.
– Держитесь крепче! – крикнул он и ринулся в озеро.
Лама скакал по мелководью с малышами на спине, у которых от ветра и восторга перехватило дыхание. Птенцы были настолько лёгкими, что лама не ощущал их вес и часто оглядывался, опасаясь их потерять, но малыши крепко держались клювами за его вьющуюся шерсть. Набегавшись вдоволь, он вышел на берег, опустился на колени и пригнул голову к влажному песку. Неугомонные птенцы, пища и толкаясь, сбежали на берег по его длинной шее.
– Спасибо, лама! Спасибо тебе! – пропищали они и побежали восвояси, оставляя на песке множество треугольных следов своими маленькими смешными ластами.
– Молодцы, малыши! – бросил им вдогонку лама, очень довольный
весёлой затеей.
Чтобы остыть после бега, он зашёл по колено в озеро. В лучах взошедшего солнца вода была совершенно прозрачной. По её поверхности, слегка волнующейся от движений ламы, играли, слепя глаза, тысячи бликов. Когда же зыбь улеглась, поверхность стала гладкой, как зеркало, и лама увидел в нём чёткие отражения облаков, плывущих в вышине. Озеро стало вторым небом, и ламе показалось, что он парит среди облаков в бездонной прохладной голубизне. Видение было столь захватывающее, что лама позабыл обо всём на свете. Донёсшийся до него как бы издалека голос пумы внезапно вернул его к действительности. Он даже вздрогнул, вновь ощутив твёрдое дно у себя под ногами. Обернувшись, лама увидел пуму, сидящего на прибрежном песке.
– Ну, наконец-то! – усмехнулся тот . – А я уж подумал, что ты уснул! Зову тебя, зову, а ты не откликаешься…
Лама вышел на берег, и пума продолжал:
– Я иду ловить рыбу на пруд, вон за теми холмами, – и он указал на возвышающуюся неподалёку группу холмов. – Вожак хотел поговорить с тобой, а потом, если захочешь, присоединяйся. Думаю, тебе будет занятно понаблюдать за рыбной ловлей, да и свежей травы там немало. Надеюсь, ты придёшь, – добавил он.
– Отчего же не прийти… – замявшись, ответил лама.
– Что ж, буду тебя ждать, – сказал пума и стал неспешно удаляться
своей мягкой поступью.
Лама потоптался на месте и пошёл по направлению к стае, ожидая найти там вожака. Перепутать его с другими фламинго было невозможно – он был гораздо выше и ярче всех своих сородичей. Вскоре он приметил вожака, беседующего с несколькими алыми фламинго. Заметив ламу, тот поспешно завершил разговор и сделал несколько шагов ему навстречу.
– Ага, как раз ты мне и нужен! – деловито сказал он. – Не желаешь
ли немного прогуляться? Есть разговор… – и, не дожидаясь ответа, вожак зашагал вдоль берега.
– То, о чём я хочу рассказать тебе, – начал он, заложив крылья за спину, – касается пумы. Как я понимаю, вы познакомились с ним совсем недавно?
