– Новость действительно приятная. К большому сожалению, я сейчас не в Санкт-Петербурге. Я по делу в Кочкарах. Домой пожалую в субботу. Дня за три-четыре улажу все дела и подойду к вам. Если какая оказия подвернется, то буду скорее. Но никак не раньше воскресения.
– Хорошо. Договорились, – гудки отбоя дали нам понять, что мы свободны до понедельника.
– Получается, что вы, господа сыщики, начнете работать только с понедельника.
А может, сделаем проще – вы будете ждать в подсобном помещении, а я дам вам знать, когда придет Ломанко? Это фамилия мастера, он поставляет так заинтересовавшие вас вещицы.
– Нет. Просто вы, Михаил Павлович, всегда будете находиться рядом. Уверяю вас – на остальные вещи мастера Ломанко у вас будут подлинные сертификаты. И цену за них заплатят приличную. Сколько получаете вы?
– Пятьдесят процентов.
– Что ж это вы так грабительски относитесь к чужому труду? – Холс укоризненно покачал головой, – тридцать вам и семьдесят мастеру. Иначе актов экспертиз не будет!
– Хорошо, как скажете. До встречи в понедельник?
– В понедельник в 8:30 мы будем у ваших дверей. Кстати, проведите нас через запасной выход.
– Договорились. Я жду вас в назначенное время.
Наш рабочий понедельник начался в девять часов утра. Шеф словно всю жизнь проработал продавцом-консультантом. Выставлял ценники, поправлял рекламные буклеты и даже удосужился кое-что переставить с полки на полку.
– Это нужно расположить по фэн-шую! – пояснил он несколько ошарашенному такой деятельностью Михаил Павловичу.
К концу дня Александр Архипович умудрился продать несколько вещей, лежавших в лавке не один год.
Мне досталась более скромная роль – прочитать в подсобном помещении несколько книг. После того, как я немного ошалел от прочитанного, от нечего делать отремонтировал, а точнее – почистил несколько старинных часов и настольных ламп. Надо признаться, что мы изрядно устали и к закрытию теперь уже нашего магазинчика пропитались «пылью веков», а точнее, обыкновенной пылью, невесть откуда взявшейся в довольно чистом помещении.
Вторник и за ним среда не отличались особенным разнообразием. Разве только посетители сдали несколько старинных книг и две коллекции виниловых пластинок. В четверг, после обеденного перерыва, когда наши торгашеские замашки совсем стихли, пришел конец страданиям за прилавком. В торговый зал уверенно зашел… не могу сказать – старик! Зашел крепкий мужчина с пышной седой шевелюрой и видавшим виды рюкзаком за плечами.
Он с удивлением уставился на незнакомого мужчину за прилавком:
– Добрый день! Позвольте узнать, а где Михаил Павлович?
– И вам всего доброго! Минуточку, сейчас приглашу, – Холс величественной походкой удалился в глубину узкого коридорчика. Попутно стукнув в дверь подсобки два раза. Это был условный сигнал – пришел нужный нам человек.
– Кирилл Николаевич! – антиквар расплылся в улыбке, – рад вас видеть! Как ваша поездка? Надеюсь, она вас не сильно утомила?
– Благодарю вас, все прошло как нельзя лучше! Немного утомила дорога. Пришлось возвращаться на грузовичке.
– Пройдемте в мой кабинет, – антиквар любезно пропустил посетителя вперед себя.
Кабинет представлял собой небольшую комнатку, почти половину, которой занимал массивный стол, сработанный из красного дерева. Немного расцвечивали серый полумрак вазы цветного стекла, да десяток тяжелых фолиантов в золоченых переплетах.
