– All right![3]
Шлюпка прошла под орудиями форта, который вместе с цитаделью и редутом на песчаном острове контролирует все нижнее течение реки.
Французский флаг, редкий гость в этих местах, отсалютовал британскому, и спустя час шлюпка миновала английскую границу.
Тем временем Андрэ успел, по рекомендации капитана буксирного парохода, нанять себе лоцмана и решил на свой страх и риск продолжать путешествие.
До него стали доходить разговоры о разнообразной дичи по реке и на берегу. Наши охотники после долгого вынужденного бездействия не прочь были размяться и сделать несколько хороших выстрелов.
Между прочим, они убили двух гигантских аистов из породы марабу с великолепными белыми перьями, к которым так неравнодушны наши модницы-щеголихи.
На следующий день Андрэ решил проехать дальше в глубь страны, поднявшись вверх по течению реки Джен, левого притока Иравади, впадающего в нее при Менгуне.
Вот тут-то, намучившись с лоцманом, знавшим по-английски лишь несколько слов, он и послал Фрикэ на берег с поручением нанять переводчика и добыть каких-нибудь свежих припасов для стола.
Мы уже видели, как успешно исполнил парижанин оба эти поручения, и как он, сверх того, уложил насмерть Людоеда.
Возвращение с триумфом. – Представление. – «Я буду есть тетерева». – Старый бирманец-охотник и его таинственный помощник. – Дах – национальное оружие. – Через джунгли. – Сигнал тетерева. – Первый выстрел. – Первая жертва. – Тетерки. – Что у старика в корзинке? – Уж вместо легавой собаки. – Фрикэ выстрелил на лету и промазал. – Тетерка и змея. – Пир пресмыкающегося. – Истребитель тигров обращен в бегство тетеркой.
Андрэ, оставшийся на шлюпке с двумя матросами-европейцами и негром, очень встревожился, когда получил от Фрикэ известную читателям записку, в которой парижанин извещал о своем походе на Людоеда.
– Вечно он что-нибудь выдумает! – ворчал Андрэ. – Пуститься в такую экспедицию, не договорившись сперва со мной! И хоть бы я знал, в которую он сторону отправился! Ему кажется простой шуткой пойти на старого громадного тигра… А я изволь тут кипеть в котле до его возвращения.
До вечера, как читатель уже знает, не было никаких известий.
Настала ночь. Тревога Андрэ росла. Вдруг он увидал справа на берегу движущиеся огни и услыхал радостные крики. Он улыбнулся и сказал весело:
– Тигр убит. Бирманцы чествуют моего шального мальчишку.
Он не ошибся. Вскоре показались люди с факелами, оравшие во все горло, за ними четыре бирманца с чем-то вроде носилок, на которых лежали останки тигра, и, наконец, Фрикэ с винтовкой за плечами, с поднятым кверху носом, вообще с видом самым победоносным; тут же шествовали его переводчик, негр и мальчик Яса.
Шествие замыкали крестьяне, тащившие разную живность и свежие овощи и во все горло прославлявшие подвиг истребителя тигров.
Нечего и говорить о том, как радостно встретил Андрэ парижанина и его свиту.
Пожавши руку друга взволнованно и порывисто, Фрикэ вызвал вперед Минграсами и взял за руку Ясу.
– Вот вам переводчик, monsieur Андрэ, – сказал он весело. – Он родом из Пондишери, следовательно, наш индийский соотечественник. А вы, господин Минграсами, знайте, что этот джентльмен – господин Андрэ Бреванн, наш общий начальник.
Индус поднял над чалмой обе руки куполом, степенно поклонился и проговорил:
– Я буду служить вам, сударь, верой и правдой. Я настоящий француз и ненавижу англичан. Верно, сударь.
