Но времени на обдумывание у Мира не оставалось. Иван до сих пор недвижно лежал на постели, побледневший, с выступившей на лбу испариной, дыхание было таким же редким и рваным, но участившиеся пульс выдавал его с головой. Он пришёл в себя и, видимо, так же лихорадочно обдумывал, как ему быть дальше.
– Я знаю, что ты очнулся, – нужно было срочно брать ситуацию в свои руки. Правда, руки эти тряслись как у запойного алкаша с похмелья. Но голос прозвучал уверенно и спокойно, Мирон даже загордился своей выдержкой.
Сердце Ивана пропустило удар. Он медленно открыл глаза и попытался приподняться, но рука подломилась в локте. Мир не знал, правда ли он потерял столько крови, что теперь слаб как ребёнок, или просто притворяется, но проверять было слишком опасно. – И далеко ты собрался?
– Подальше отсюда, – коротко выдохнул Иван и откинул голову назад. Лицо его слегка позеленело. Похоже, если он и притворялся, то не сильно.
– Боюсь, что в ближайшее время ты никуда не пойдёшь, – осторожно сказал Мир, наблюдая за реакцией мужчины. В голову коротко ударила волна чужой паники, но Иван хорошо держал себя в руках. Его лицо не выдало и тени тех эмоций, что бушевали внутри.
– Ты ведь понимаешь, что меня будут искать? – чувствовалось, что Иван тоже осторожно подбирает слова. – Если ты меня убьешь, тебя посадят. Неважно что… кто ты такой.
Мирон грустно усмехнулся. Что он такое знал только козлина Герман. Вообще, всё это дерьмо произошло по его вине, и если бы кто-то мог воскресить «папашу», Мирон дорого бы за это заплатил. Чтобы иметь возможность лично оторвать уроду его породистую голову.
Видимо, на его лице промелькнуло что-то зверское, потому что Иван беспокойно задëргался:
– Ещё не поздно всё исправить. Давай я просто уйду и забуду, что здесь произошло?
Это был бы чудесный вариант. В фильме про крутых кровососов главный герой обязательно бы выкинул какой-нибудь фокус, и жертва забыла бы о его существовании. Но Мирон был совершенно бестолковым и бесталанным кровососом. Однако и его мозгов хватало чтобы понять, что как только Иван переступит порог его квартиры, Мирон обречён. На него натравят полицию, а может и каких-нибудь современных охотников на нечисть и, конечно же, выловят и убьют. А умирать Миру не хотелось.
Разогнавшийся до первой космической скорости мозг вдруг выдал такую бредовую и отчаянную идею, что Мирон от неожиданности тут же её озвучил:
– Ты не можешь уйти. Потому что теперь ты тоже вампир.
От сказанного охренели оба. Иван уставился на Мирона круглыми глазами и осторожно переспросил:
– Я… вампир?
– Да, – язык потерял связь с мозгом, и Мирон даже не пытался думать, что за ересь он несёт. – Кино не смотрел что ли? Тебя укусил вампир. Ты практически умер и теперь переродишься. Это, к сожалению, процесс небыстрый, поэтому мне придётся проконтролировать тебя. Чтобы ты не напал на невинных людей. Иначе наше вампирье правительство порешает нас обоих.
Мирон врал вдохновенно и отчаянно, с такой уверенной рожей, что и сам практически себе поверил.
Иван, судя по его виду, до сих пор испытывал симптомы кровопотери и думал со скрипом, но и в таком состоянии смог уловить слабое место в рассуждениях Мирона:
– Погоди, а то что ты напал на меня? За это тебя не порешают?
– Я защищался, – Мирон сделал огромные невинные глаза. – Ты зашёл в мой дом, подошёл к безоружному мне. Что я должен был думать?
