«Намаскар диди» (здравствуй, старшая сестра), сказала я. Джита изумилась, но ответила на приветствие. Я изложила ей легенду, приготовленную заранее, что якобы моя подруга ездила в Индию и познакомилась с Решми. Теперь она передала ей подарок. Джита, как мне показалось, побледнела, но сказала, что никакой Решми у них нет, и стала тянуть на себя дверь. Мне удалось удержать ее и спросить о Падме. Она сказала мне адрес и поспешно захлопнула дверь.
Я была растерянна, у меня щемило сердце, и я отправилась искать учителя Нанду. До школы я еле дошла: сердце мое вырывалось из груди. Одно утешало: я теперь не боялась нарушить обычаи и могла свободно говорить с любимым.
Дождавшись окончания урока возле школы, я увидела его. Он возмужал, фигура его окрепла, но красота лица и доброта в глазах были те же. Я заговорила с ним, едва переводя дыхание. Он, подумав, что я больна, предложил мне присесть. Я изложила свою легенду, попросила помочь мне найти Решми, но он только развел руками. Никакой Решми он не знает. Я сказала, что она даже предназначалась ему в жены, но он с недоумением все отрицал.
Встреча с Падмой дала тот же результат. Падма со знакомой мне, ласковой улыбкой сказала, что у нее никогда не было родной сестры. Я в отчаянии стала ей напоминать наши разговоры, но она только качала своей красивой головой.
Я не могла себе и представить такого результата. Я снова оказалась в доме Джиты. Она смилостивилась, пустила меня в комнаты и стала настойчиво расспрашивать про «подругу». Я, вконец запутавшись, сказала, что являюсь всего лишь послом. Она проводила меня до порога и здесь задумчиво сказала: «Решми Шривастава не довелось пожить». Я записала ей свой адрес и умоляла написать, если она что-то знает или помнит. Джита неохотно взяла бумажку, и я не очень надеялась, что она ее сохранит».
– Она вам написала? – нетерпеливо воскликнула я.
– Да, неделю назад я получила письмо. Джита умирает, и только поэтому написала мне.
Раиса Ивановна завсхлипывала, прикладывая платочек к глазам. Я в нетерпении схватила ее за плечо, даже потрясла:
– Ну, что там? – невежливо спросила я.
– Джита написала, что мать Падмы, когда покончила с собой, была беременна, и для дочери у нее было имя Решми – шелковая.
Я потрясенно молчала. Не только потому, что что-то объяснилось, а и потому, что все еще больше запуталось.
– И вот я думаю, – дрожащим голосом продолжала женщина, – кто я такая? Вы ведь не встречали таких людей?
Я покачала головой, а она продолжала:
– Я не знаю, что меня ждет и что от меня ждут. Хотя бы один человек был похож на меня!
– Наверняка такие люди есть, – воскликнула я, – вы просто их не встретили!
Она задумчиво комкала платочек в руках:
– Однажды в поезде я встретила мужчину, который сказал, что он не может обойтись одним именем. Но он был такой странный! Я ведь вам не кажусь такой?
– Нет, – с усилием ответила я.
