Самослав интуитивно и сам догадывался об этом, но для Деметрия и трибунов пехотных тагм, превратившихся в драгунские, это стало полнейшим откровением. Тут к войне относились иначе, почти как к священнодействию, где проявляется мужество, где зарабатывается авторитет и получается добыча. А тут щуплый парень разложил им по-простому, чего для казны это священнодействие будет стоить. Потому-то и поехал князь Самослав в гости, чтобы договориться, взяв с собой конную полусотню в тяжелой броне, на случай, если в головы вислян невзначай прокрадутся дурные мысли.
Встречу назначили у священного дуба, где все владыки принесли жертвы. Самослав подарил каждому по хорошему шлему и по ножу с клеймом Лотара, и теперь те сидели, разглядывая переливы металла, словно завороженные. Жизнь тут была небогатая, железо все еще считалось ценностью необыкновенной, а кузнецы считались местными колдунами, окруженные страхом и почетом.
Также князь взял с собой бочонок настойки, на которую возлагал немалые надежды. Куда большие, чем на подарки и серьезные разговоры. Впрочем, настойка не помогла, и разговор не задался.
– Не надобно нам тут чужаков, – уставился пьяным взором один из местных вождей. – Мы про тебя, владыка Самослав, слышали. Силен ты, говорят, но и мы тут не пальцем деланные. Любому отпор дадим!
– Да! Да! – закивали лохматыми головами остальные. – Не надобно нам тут факториев твоих. Сами у себя разберемся. Купцы пусть приходят, а селиться в наших землях не позволим никому!
– А если нападет на вас кто? – бросил пробный шар князь, уже заведомо зная ответ. – Я помог бы, по-соседски.
– Да нас тут… Да мы их … О-го-го! – понеслась со всех сторон пьяная похвальба.
На этом они и расстались, а князь повернул назад. Он допускал, что эти переговоры ни к чему не приведут, а потому в землях голеншичей готовили здоровенные лодки, которые потом волоком перетащат к мелким притокам Вислы, благо было до них миль десять, не больше. За эти лодки казна заплатит чистым серебром, а на него потом будет куплен товар, произведенный на княжеских же мануфактурах. Экономика молодого государства работала, как часы, перекачивая потоки серебра туда и обратно с немалой прибылью. Впрочем, тоненькие ручейки его текли мимо, оседая в кошелях пронырливых торговцев, добирающихся и до этой глухомани, или иноземных купцов, посещающих Новгород.
Князь ехал домой, жалея потраченного времени и нескольких ведер настойки. Путь на север был ему нужен, как воздух, ведь ворота Константинополя теперь открыты для купцов из Новгорода. Но ввязываться ради этого в бессмысленную дорогостоящую войну! Увольте!
– Я, княже, вот что думаю, – Збыслав повернул к государю опухшее от длительных переговоров лицо. – Может, Вышату к поморянам послать? У него неплохо получается с тамошними владыками договариваться.
– Хорошая мысль! – протянул Само. – Они же на побережье живут. Пусть тогда они сами янтарь добывают и нам продают.
– А если напрямую захотят продавать? – задумался Збыслав.
– Не пропустим, – уверенно сказал князь. – Будут нам по твердой цене его сдавать. А умничать станут – конфискуем. Нужен нам тот камень, Збыслав. Марк из Константинополя в каждом письме про него спрашивает. Так что это дело мы до конца доведем. Сам понимаешь, взялся за гуж…
– Не говори, что не дюж! – с готовностью продолжил Збых, который присказки государя выучил наизусть.
