Молодой, еще не насмотрелся.
– Иди дежурить на лестничной клетке, – сказала я. – Если дети появятся здесь раньше социального работника, нужно будет их перехватить. Не стоит им на это смотреть.
Он с облегчением кивнул и вышел.
По правде говоря, никому не стоит на такое смотреть. Вот только что был человек со своими мечтами и устремлениями, со своими страхами, своими планами на жизнь, а вот он уже…
Думать о таком тоже не стоит.
Двадцать девять лет, всего на два года старше меня. В какой момент ее жизни что-то пошло не так? Когда она познакомилась со своим будущим мужем? Получила образование фармацевта?
В какой момент она еще могла что-то изменить?
– Следов взлома нет, – сообщил Алан.
– У мужа должен быть ключ.
– А покупателю она могла бы открыть сама.
– Я обязательно побываю в этой аптеке, – сказала я. – Но только после того, как мы поговорим с мужем.
– Почему все всегда подозревают мужа?
– Потому что такова статистика, – сказала я. – Вторая половинка жертвы – это всегда подозреваемый номер один. Муж, жена, любовник… Другие версии отрабатываются уже после.
– Я знаю, – сказал Алан. – Но нельзя же идти на поводу у статистики.
– Мы отрабатываем все версии, – сказала я.
– Но только после того, как поговорите с мужем?
– Именно, – сказала я. – Твое заключение?
– Что тут заключать? Ее ударили ножом вот здесь, – он указал рукой. – Она закричала, отшатнулась, пыталась бежать от него, переворачивая мебель. Он шел за ней и продолжал бить. Потом она упала, он ударил еще несколько раз, бросил нож и ушел. Судя по избыточному количеству ударов, убийца был в ярости. Что не отметает версию с клиентом, которому она отказалась что-то продавать.
Нож кухонный, отметила я. На нем по-любому будут отпечатки мужа, как и по всей квартире, и значит, любой адвокат забракует его, как улику.
Если это муж, нужно что-то более весомое, чем орудие убийства.
Алан не хочет, чтобы это был муж, потому что любит все нетривиальное. Но здесь типичная бытовуха, здесь явно ничего интересного не будет.
Кларк вернулся от соседей.
– Есть один бар неподалёку, – сказал он. – Женщина из квартиры напротив говорит, что все свое свободное время Хуан проводит там. Прокатимся сейчас или будем ждать труповозку и социальные службы?
Я замешкалась.
Конечно, нужно было ехать сейчас, по горячим следам. Остальные прибудут сюда… ну, в течение получаса, наверное. Будет хреново, если дети решат вернуться домой пораньше, парнишка патрульный явно не готов к такой встрече, но его напарник, вроде бы, покрепче и дело знает…
А у мужа, если это был он, будет меньше времени, чтобы пуститься в бега.
– Если ты думаешь о детях, то успокойся, – сказал Кларк. – Я знаю этот район и знаю эту публику. Пока не стемнеет, они домой не придут.
– Тогда поехали, – сказала я.
* * *
Бар был в полутора кварталах от места преступления, можно было и пешком дойти, да и место для парковки не пришлось бы искать. Мы вылезли из «кадиллака» последнего модельного года, купленного Кларком на свою пенсию, перешли дорогу и вошли внутрь.
Обычная пивнушка, каких тысячи. У нее и названия-то собственного не было, просто «бар на тысяча триста шестьдесят девятой улице». В этих районах вообще с креативностью проблемы.
Она и не нужна, если у тебя и так посетителей хоть отбавляй. Несмотря на разгар рабочего дня, бар был заполнен более, чем наполовину, и каждый второй из его клиентов мог оказаться Хуаном Рамиресом. Такое уж в этом районе этническое представительство.
