Принцесса и ассасин. Том 4 - страница 44

– Это всё не для неё, – наконец, ответил блондин.

Ветер унёс их слова далеко от источника. Гривы скакунов развились от его порыва. Парни выдержали паузу.

– Ар, нам придётся смириться с её присутствием. Ты знаешь, я тоже не в восторге, что принцессы сейчас живут вместе с нами. Конечно, дом для них безопаснее всего.

– Если принцесса Нина понимает, что делать стоит, а что – нет, то Мина… она просто неуправляема, – он тяжело выдохнул и рывком сел. – Она никого не боится, прёт напролом, не терпит, чтобы что-то было не по её, никого не слушает…

– Но слышит, – перебил его.

– Да… да, в этом ты прав, брат.

– Ар, – рыжеволосый посмотрел на него, – не забывай, что ты не один. Не взваливай на себя всю ответственность. Для этого у тебя есть я, Аран, Гильяна, Абби, Мария, в конце концов. Мы с радостью разделим твои обязанности.

– В первую очередь, я обещал самому себе, что позабочусь о принцессах.

– О принцессе Нине не беспокойся. Я возьму её на себя. А ты сосредоточься на её подруге – здесь ситуация сложнее.

– Что, – лукаво усмехнувшись, повернул к нему голову, – забрал себе самое лёгкое?

Коннор приподнял уголки рта и хлопнул друга по спине.

Ассасины ещё какое-то время посидели в тишине, слушая журчание реки и чавканье лошадей за спиной. На небе медленно проплывали белые, громоздкие облака. Ветер по-прежнему развевал невысокую, приятную на ощупь траву под ногами.

– Идём, – приглаживая гриву своего коня, подогнал Коннор. – Глава Накинии нас ждёт.

___________________________________________________________________

^>1Один клинок – устойчивое выражение, применяемое главой Иви, что означает буквально: «вернулись ни с чем».

Тёмные ассасины зачастую не любили своих прямых соперников – светлых ассасинов. Однако, несмотря на условности, у них было что-то общее, а точнее – миссии. Глава Иви не терпела, чтобы её подчинённые просиживали без дела долгое время на одном месте. А Ганз с Арселис к таким никак нельзя было отнести. Да, сестра отличалась своей незаменимой ленью, сформировавшейся у неё из-за того, что напарник часто выполнял работу за двоих или попросту запрещал ей ввязываться в какие-то проблемы, появлявшиеся в их деле. Поначалу это можно было списать на то, что ассасин не хотел, чтобы пока ещё подросток, тем более девочка, разом, не подготовившись, глубоко ныряла в пучину будней клана Земли. Джейкоб, тогда ещё ведущий цельный клан, не был особо против такой манеры поведения со стороны друга, хотя и понимал, что полностью оградить Арселис от их реалий всё равно не получится, что тот часто и говорил брату, но русоволосый не шибко слушал его советы (в отношении этого вопроса ассасины не сходились во мнении). Он только-только начинал свой путь «отцовства», поэтому был неопытен и наивен в некоторых вопросах. Конечно, со временем, по мере взросления девушки, ему всё же пришлось принять данное, да и она сама стала чаще обращаться к нему с просьбами не ограничивать её в собственном деле. В конце концов, это именно он привёл её сюда, значит, Арселис автоматически становилась частью клана и частью того порядка, что в нём царил, становилась одной из них, из ассасинов клана Земли, становилась равной каждому и приобретала те же права и обязанности, что и все вокруг неё.

Ганз старался, как мог, как считал нужным, но это особенное качество для ассасинов – лень, которая разве что не была прописана в Законе о её запрете, – отпечаталось в неокрепшем уме девочки и сопровождало её с тех самых пор. Справедливости ради стоит сказать, что этот изъян не стал для неё роковым, а даже наоборот, сыграл ей на руку, потому как привязанность и преданность своему воспитаннику, спасителю, любимому покрывали любые её недостатки. Ради Ганза она готова была сделать всё, что угодно, готова была отдать за него жизнь, если бы в том была необходимость. И это стремление делать его жизнь самой лучшей, несмотря ни на что, поспособствовало тому, чтобы Арселис не теряла хватку, всегда помнила, кто она и для чего живёт. Так, редко кто мог усомниться в том, что неудачи могли бы выбить её из привычного темпа жизни.