– Нигде, – ответила Ангелина просто.
– Понимаю. Предпочитаете съёмкам театральные подмостки?
– Только в качестве зрителя.
Жора в очередной раз щёлкнул своей хлопушкой, актёр начал произносить свой текст, пока они с Гелей не спеша шли рядом.
– …Я надеюсь, что вы будете жить в гармонии с собой, – такими словами заканчивалась его реплика.
Настала очередь Гели:
– У меня странное предчувствие относительно будущего, надеюсь, это конец сцены.
Валентина Сергеевна как бы дирижировала ей, стоя позади одного из операторов, потом резко опустила руки с расстроенным видом. Непонимающие взгляды упёрлись в Ангелину изо всех углов съёмочной площадки. Она глянула на свой веер, слишком явно, чтобы это скрылось от кого-то, и уж тем более, от её партнёра по сцене. Написано там было именно то, что она произнесла.
– Эм… Ещё дубль, да? – Геля подала голос, не выдержав напряжённой тишины.
– Непременно, – вздохнула Чупрунова. – Только в этот раз не надо читать сценические указания.
Раздался уже знакомый хлопок, Закодимов с Гелей вернулись на исходные позиции и снова пошли рядом. Только вот повторять неправильно переписанную реплику «принцессе Анне» не пришлось. Она споткнулась об что-то мохнатое, попыталась выпрямится, наступила на юбку и шлёпнулась на пол. Худой кот с подпалинами истерично мяукнул. Спина Ангелины ударилась о металлический штатив – осветительный прибор тоже поздоровался с полом, и в помещении стало немного темнее.
– Да уж, это не училище имени Студёновой, – пробормотала Милена.
Чупрунов подбежал к Ангелине, заботливо помог п одняться.
– Простите, должно быть, эта штука дорого стоила, – вздохнула Ангелина.
В этом вздохе слышалось глубокое недовольство собой и болью в спине.
– Не берите в голову. Такое не редко происходит на съёмках, – Кузьма Иванович попытался утешить её.
– Валентина Сергеевна, можно вас на минуточку? – сурово обратился Закодимов к жене режиссёра-постановщика. – Я бросаю репетицию, лечу самолётом и что же? – он кивнул на испорченный прибор. – Надеюсь, вы понимаете, что это не моя проблема, когда актриса, исполняющая главную роль, не может выучить текст и спотыкается на ровном месте.
Ангелина не строила себе никаких иллюзий по поводу того, что сегодня её не выгонят. Кажется, пора снова шерстить объявления вроде: «В бюро ритуальных услуг требуются работники с хорошим чувством юмора». Дожидаясь окончания разговора, она вяло вытаскивала из причёски накладные пряди. Чупрунова повернулась к ней:
– Геля, извини.
– Ничего страшного, я понимаю, – потупившись, ответила девушка.
– Придётся нам с тобой снимать эту сцену позже, когда мы найдем менее занятого актёра на роль посла.
– Что ж, это было менее продуктивно, чем мы ожидали, но такова непредсказуемость творческой работы, – философски заметил Кузьма Иванович.
– Подождите! – Закодимов опомнился от шока. – То есть, вы ничего с этим не поделаете?
– Я же сказала, мы переснимем сцену, – уверенно сказала Валентина Сергеевна. – Но без вас, так что не переживаете. И да, Ангелина, ты можешь отдыхать.
Встав со своего стула Милена с напором подошла к исполнительнице главной роли:
– Эй, ты! – окликнула она. – Ты ведь осознаёшь, что это не честно?
– Я постараюсь оплатить тот прожектор.
Милена схватила её за запястье и потащила в коридор, не обращая внимания на возмущённые звуки, издаваемые «принцессой».
– Слушай меня, Линочка… – она агрессивно положила руку ей на плечо и оттолкнула спиной к стене.
