– Что ты хочешь? – совершенно невежливо поинтересовалась она.
Я окинула её худую фигурку быстрым взглядом. Без каблуков она показалась мне совсем маленькой, едва до уха мне макушкой доставала.
– Лиля, мне потребовалось время, чтобы обдумать то, что ты мне сказала, – проговорила я заранее подготовленную фразу.
Лиля же в ответ усмехнулась.
– Правда? И что ты надумала?
– Как дам сейчас поджопник, – неожиданно подал голос Пал Палыч, бдительно прислушивающийся к нашей беседе. – Ты с кем разговариваешь?
Я укоризненно на него глянула, затем на Лилю посмотрела. Та, после угрозы, заметно нахохлилась, но пыл поубавила. Переспросила совсем другим тоном:
– Что ты хочешь мне сказать?
Конечно, на Пал Палыча можно было рассердиться, за его вольность, но после неё общаться с Лилей мне стало гораздо проще.
– Ещё раз поговорить, – сказала я ей. – Обсудить всё. Нам ведь есть, что сказать друг другу.
Лиля дёрнула плечом.
– Не знаю. То есть, понятия не имею, что нам с тобой обсуждать. Мы с тобой незнакомы. А вот мама хочет с тобой встретиться.
От этих её слов я занервничала. Не нашла ничего другого, как пообещать:
– Об этом тоже поговорим. Почему бы тебе не приехать ко мне?
– Когда?
– Когда у тебя будет свободное время.
– Вообще, у меня завтра выходной.
– Вот и отлично. – Я ободряюще ей улыбнулась. Даже мысленно никак не могла заставить назвать её сестрой. Даже в моём сознании это звучало дико. – Я пришлю за тобой машину.
Лиля, наконец, улыбнулась.
– Было бы круто.
Я посмотрела на молодого водителя.
– Коля за тобой завтра приедет.
Лиля на Колю посмотрела, я бы даже сказала, присмотрелась всерьез. Кивнула весьма благосклонно. А потом ко мне повернулась и попросила:
– А можно на какой-нибудь крутой тачке? Чтобы все обалдели?
– Специально приобретем для этого случая, – ядовито проговорил Рыков. И показательно взглянул на часы: – Марьяна Александровна, у вас через час встреча.
– Какая ещё встреча? – переспросила я у него, когда мы сели в автомобиль. Лиля возвращалась на рабочее место, я посмотрела её вслед.
– Косметолог, Марьяна. Или отменить?
Я моргнула.
– Ах, да. Я совсем забыла.
Косметолог, массажист, стилист…. Куча всяких важных встреч в моей жизни. О которых я в последнюю неделю напрочь позабыла.
– Поедем. Мне нужно расслабиться.
– Вот это правильно. А то занимаемся какой-то откровенной фигнёй.
– Пал Палыч! – не сдержалась я, и мы все замолчали.
Вечером приехал Абакумов, и совсем не обрадовался новостям о том, что я встречалась с новоявленной родственницей. А я, если честно, совсем не обрадовалась его приезду. Потому что не понимала, что всё это означает. Вторую ночь он ночует вне дома, вне семьи, а, значит, должен будет как-то объяснять своё отсутствие, тут уже не расскажешь, что случайно заснул в офисе. Или это значит, что он уже объяснился с женой, просто меня почему-то в известность об этом не ставит.
Наверное, мне нужно было задать конкретный вопрос, а я почему-то молчала. Не получалось у меня спросить. И от этого замалчивания, я чувствовала неловкость, себя виноватой чувствовала перед его женой, перед его детьми. Раньше Димка возвращался вечерами к ним, и мне, хоть и было тяжело, но казалось это правильным. А сейчас я не знала, как отреагировать. Но, судя по поведению Абакумова, самой правильной моей реакцией было именно молчание. Чтобы я приняла его присутствие в моём доме, рядом со мной, как само собой разумеющееся. И лишние вопросы не задавала.
