Подошла очередь Анель. Ей было трудно даже самой себе признать в том, что тогда её схватило тревожное чувство, несочетающееся с общей атмосферой женской шалости. Она так же, как и другие, подставила шею под свечу, и через миг ощутила на коже обжигающую бусину воска. Девочка чуть вздрогнула от испуга и из-за этого воск скатился к ключице и застыл. Тогда-то Анель испытала тот суеверный и ничем неоправданный страх. Вроде бы ничего страшного не произошло, всего лишь воск невовремя застыл, но всё же неприятное предчувствие не отступало. Рарита нашла в этом происшествии нечто мистическое, Золла лишь удивилась, а нежная Акалия почему-то побледнела.
Утром Анель разбудило настойчивое мяуканье Шуни. Он не успокоился, пока девочка не открыла глаза. Она погладила котенка, успокаивая его, и оглянулась. Её подруги всё ещё спали. Боясь нарушить их покой, девочка тихо соскочила с кровати и налила Шуне молока из кувшина – его теперь каждый день приносила Золла с кухни. Воспоминания о прошлой ночи неожиданно всплыли в её памяти, принося тревогу и смятение. Анель осторожно коснулась того места, где застыл воск, и будто вновь ощутила его неприятное жжение.
Сзади послышалось какое-то движение. Девушки стали просыпаться.
Почти весь день прошел в оживленной подготовке к праздничному вечеру. По милости Виралда, все работы были закончены к полудню, и благодаря этому прелестные служаночки смогли потратить отведенное время на себя любимых.
Рарита торжественно вручила подругам их наряды. Те были в восторге! Рарита, как юная законодательница моды, сумела учесть все предпочтения своих клиенток и добиться изумительных результатов. У Акалии было белое воздушное платье с голубыми лентами и широким поясом, подчеркивающим хрупкую талию девушки. В нем она казалась маленьким ангелом. Платье Золлы, богатое бардовыми и золотыми оттенками, придало ей ту аристократичную твердость и силу, которая порой скрывалась за её вольным нравом. Сама Рарита предпочла более женственные, пастельные сиреневые тона, прекрасно сочетающиеся с её золотыми волосами. Для Анель было приготовлено желтое платьице, с кружевными рукавами и красивыми сборками у такого же кружевного пояса. В нем она была похожа на маленькое солнышко, искрящееся детской наивностью и игривостью.
Кера надела то, что Рарита называла «шедевром своего воображения». Платье было легким, простым на вид, но элегантным и красивым. Оно было сшито из белой и зеленой ткани, подходящей под цвет её сережек. У него был неглубокий вырез на груди, рукава расширялись у локтей, а небольшие складочки делали очертания её фигуры более манящими и привлекательными. Но лучше всего платье дополняли не сережки, а венок из чудных цветов и лент.
– Вот теперь красавица, – сказала Рарита, надев его на подругу.
– Спасибо, – улыбнулась та.
Солнце село. Фонари зажглись, музыка заиграла на площади, люди оживились – праздник начался!
Анель в веселом удивление оглядывалась по сторонам, попав в головокружительный праздничный поток. Впереди шли подруги, такие же радостные и улыбчивые, как и все вокруг. На главной площади было множество народа, гремела веселая музыка, а от запаха цветов и еды кружилась голова. Оказавшись здесь, девочка боялась потерять подруг из виду. Тогда она в детском и беспомощном порыве ухватилась за руку Керы. Та обернулась и, улыбнувшись, покрепче сжала её ладошку. К Анель тут же вернулась радость, на миг вытесненная растерянностью.
