– Ну как? Есть новости? Ты его нашел? Передал послание?
– Нет, не передал, я его не видел.
– Что? Почему? Мы опоздали, он улетел? – Я едва сдержалась, чтобы не перейти на крик от отчаяния.
– Он все еще в Потерии, Оливия.
– Откуда ты знаешь, если не встречался с ним?
– Мне удалось выяснить, что на это имя на завтрашнюю ночь зарезервирована комната в гостинице над «Наглой куропаткой».
– Только на одну ночь?
– Да. Кстати, вот, не решился ее оставлять. – Он протянул мне визитку.
Я машинально взяла ее и сжала виски.
– Значит, завтра, вернее, уже сегодня, у нас будет последний шанс с ним связаться. Тебя никто не видел?
– Раз или два чуть не засек патруль, – Магнус передернулся от воспоминаний, – и все из-за этого… – Он потряс лапкой, на которой поблескивал обрывок нитки. – Но не мне жаловаться, я хотя бы размялся на воле. – Он посмотрел на спящих за решеткой товарищей. Их силуэты были едва различимы отсюда.
– Хорошо, что ты успел вернуться до утреннего обхода. Я боялась, что они обнаружат пропажу, начнутся расспросы…
– Мы с Арахной уже давно вернулись, но не меньше часа плутали в поисках нужного окошка, их тут столько! Еле вас нашли. А как вы? Есть какие-нибудь новости?
– Не особо.
Я пересказала ему разговор с Уинни.
– И как же заносчивые засранцы понимают свободу? Уйти в закат, бросив королевство на произвол судьбы?
– Понятия не имею… Но есть все шансы, что очень скоро мадам Лилит избавит его от королевства, вот только вряд ли подарит взамен свободу.
– А, может, это был бы не самый худший вариант? – задумчиво произнес Магнус, но под моим взглядом развел лапками. – Ладно-ладно, я так, мысли вслух. – Он повернулся туда, где спала Уинни. – И это она подсказала? Никогда бы не подумал, что Уинни… фред, – иронично добавил он, – умеет читать между строк.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда мы с Арахной выбирались из дворца, то мельком видели их с Марсием в одном из окон. Со стороны выглядело как обычная ссора и взаимные оскорбления. А они, оказывается, обсуждали философские вопросы свободы.
Я тихонько прыснула в кулак и покосилась на гоблиншу, но ее дыхание было по-прежнему ровным. Она только пробормотала что-то во сне и перекатилась на другой бок.
– А о чем они говорили? – полюбопытствовала я.
– Что-то про грифонов, мерзких лгунишек и танцы на столе.
Мои брови прыгнули на лоб домиком:
– Танцы на столе?!
Я невольно представила Марсия, танцующим на стойке в «Наглой куропатке».
– Подробностей не знаю, – продолжил Магнус, – мы с Арахной не стали задерживаться.
– А что с грифоном?
– Какая-то давняя история, – отмахнулся паук. – Уинни обвиняла Марсия в убийстве новорожденного грифона, а тот ее – в обмане. Там еще фигурировали бусы.
– Марсий убил детеныша грифона?! – Я содрогнулась, и зародившееся было к нему сочувствие погасло. Кем нужно быть, чтобы убить новорожденное существо! Может, отец Марсия был не так уж далек от истины, назвав его чудовищем?
– Его Величество все отрицал, утверждая, что отпустил его. А как оно там было на самом деле…
Магнус передернулся, приподнял натирающее колечко и устало почесал лапку.
– Кстати, ты знала, что грифоны издавна считаются символом свободы?
– Впервые слышу… – Я пожевала губу и обдумала остальное. – Еще упоминались бусы, говоришь?
Уинни даже во сне сжимала дешевое украшение, привлекшее мое внимание накануне вечером. Тогда она спрятала его под платье, но ночью непроизвольно вытащила и намотала на палец. Прежде мне казалось, что бусины из металла, теперь же, приглядевшись, я могла вполне уверено сказать, из какого – из чугуна.
