Тут раздался хлопок, завеса резко рассеялась, и мы увидели, что на его ладони сидит паук размером с котенка. На спинке у него красовалось сердечко.
Сначала завопил Мика, потом я, а последним закричал Магнус. Из всех нас паук оказался самым выдержанным:
– Хватит уже, – заявил он шелестящим голосом и потер всеми лапками голову, – если заметили, пострадавшая сторона здесь я.
От неожиданности я перестала визжать.
– Ты что, умеешь говорить?
– Ну, разумеется. Все пауки умеют. Просто люди слишком большие, чтобы нас слышать.
– То есть…всё это время ты прекрасно меня понимал?..
И тут мне вспомнились часы задушевных бесед с пауком, когда я думала, что просто рассуждаю вслух:
Про преимущества лифов с подкладками.
Про совсем не королевские веснушки.
Про бицепсы нового папиного стражника.
Про…
– Магнус, как ты мог! – выдохнула я.
– Как я мог?! – оскорбился паук. – А представляешь, каково было мне? Мне досталась самая болтливая принцесса на свете. При этом я был заперт в клетке, и никто не слышал моих криков о помощи, когда ты перечисляла сто и один способ сведения веснушек и описывала вплоть до последнего кружавчика наряды всех семи дочерей первого советника и… – Тут он осёкся, заметив в отражении несолидную отметину на спинке.
– Что это?
Мика виновато молчал.
– Что это, я вас спрашиваю?!
– Ну, я раньше никогда не испытывал заклинание распухания на пауках…
– Требую немедленно снять позорное клеймо!
– Я… не могу, – признался паж. – Это единственное заклинание, которое я знаю. Но ты всегда сможешь сказать, что это не сердечко, а боевая пика, для устрашения врагов!
Магнус издал вопль отчаяния и, по всей видимости, собирался наглядно втолковать Мике, что такое устрашение, но тут за окном пропел королевский петух. Небо начало окрашиваться в мягко-лиловый цвет.
– Магнус, – взмолилась я, – у нас нет времени на споры! Ты ведь всё слышал и знаешь о моей проблеме. Скажи, ты согласен отправиться со мной на поиски?
Паук молчал, поджав волоски, а я вдруг поняла, что не представляю себе это путешествие без него. Магнус был со мной с самого детства.
– Куда я денусь, – наконец проворчал он. – Я ведь в курсе, что случается с пауками, которые слишком много знали…
– Спасибо, Магнус, ты чудо!
– Всё, пора, – заторопился Мика и надел на продолжавшего бурчать паука цепочку с рубином, как ошейник, обернув её несколько раз. Он хотел вернуть его в клетку, но та теперь была слишком тесной для Магнуса, поэтому я посадила его на запястье, а узелок с едой и сундучок зажала под мышкой. В правую руку взяла огарок.
– Всё, я готова, – объявила я.
Мика кивнул, вздохнул и чиркнул огнивом. Я зажмурилась.
Странно, я-то думала, что хоть что-то почувствую, ну, там земля уйдёт из-под ног, или раздастся гул, меня подхватит торнадо. Ничего такого не произошло. Зато чирканье не прекратилось. Я разлепила веки и увидела, что Мика по-прежнему стоит напротив, усердно пытаясь высечь искру.
– Дай-ка сюда.
Я забрала у него огниво и тоже попыталась. Ничего не вышло.
– Может, кремень отсырел? – с сомнением протянул паж.
– Пряха, дай мне сил! – раздраженно закатил все восемь глаз Магнус, а потом выхватил у меня огниво и звонко высек искру, вспыхнувшую ослепительной звездочкой. На этот раз зажмуриться я не успела, поэтому прекрасно разглядела сверкающий вихрь с лазурными всполохами, оторвавший меня от пола. Магнус браслетом вцепился в запястье. Лицо Мики ещё какое-то время вертелось у меня перед глазами, я видела, как шевелятся его губы, но слов не слышала.
