– А ты…
– Нет, я не боюсь директора.
Плотно сжав губы, хореограф включил музыку.
– Метронома у меня нет, так что будете сразу учиться под музыку, – и зыркнув в сторону Элизы, добавил. – Потому что кто-то из вас умнее остальных.
– Запомните это, – произнесла Элизабет хореографу. – И повторяйте каждое утро перед зеркалом, что кто-то один может быть умнее остальных.
***
Принцесса лежала на широкой кровати, покрытой атласом, слушала в наушниках музыку любимой рок-группы и рисовала эскиз свободной птицы. Она покачивала головой в такт и неслышно напевала мелодию. Глянув в пустой угол, девушка тяжело вздохнула. Она много раз просила отца подарить ей гитару, чтобы играть любимые треки, но принцессе не положено заниматься таким. Она с детства училась играть на фортепиано, скрипке, а потом и на арфе. Её руки никогда не знали такой необходимой ей тяжёлой музыки.
Она настолько глубоко погрузилась в свои размышления и музыку, что не услышала стук в дверь. Лишь когда песня закончилась, принцесса подняла глаза и увидела служанку.
– Ваше Высочество, король ожидает Вас в главном зале, – тихо произнесла она. – Приехала местная знать.
– Благодарю, – девушка выпрямилась, расправляя широкие плечи. Казалось, это не она только что распластавшись лежала на кровати. – Я скоро буду.
Долго думать над выбором наряда не пришлось – она заменила узкие джинсы и шипованный чокер на чёрное королевское платье и браслет из чёрного жемчуга.
– Ох, Элиза! – воскликнула графиня как только девушка вошла в главный зал. – Как давно я тебя не видела!
– Тётя Августа, – принцесса слегка кивнула и протянула руку.
– Нет-нет, – графиня покачала головой с самой добродушной улыбкой. – Теперь, когда твой отец обратил тебя в вампиршу и начал посвящать в политику, зови меня графиней Августиной.
– Прошу прощения, – девушка неловко отвела взгляд.
– Всё в порядке, – Августина пожала её руку. – Ты же только учишься.
Они прошли вглубь зала. Принцесса здоровалась с остальными представителями английской власти короткими кивками.
– Присаживайся, – графиня указала на стул, стоящий за шахматным столом. – Мне как раз не с кем было поиграть.
– Прошу меня простить, но я не умею играть в шахматы.
Это услышала другая почтенного возраста графиня.
– Немыслимо! – воскликнула она. – Юная леди, Вы в курсе, что шахматы среди аристократии являются главным показателем ума и сообразительности? Что Вы демонстрируете нам своим неумением?
– Шахматы – это, пожалуй, единственная головоломка, которая мне не поддаётся, – попыталась оправдаться Элиза.
– Странно. А король, Ваш отец, рассказывал о Вас как об особе разумной и интеллигентной. Видимо, он ошибся.
Принцесса на секунду прикрыла глаза, сдерживая гнев и спокойно заговорила.
– Я, если Вам угодно знать, Шекспиру предпочитаю Докинза, знаю четыре языка, включая английский и латинский, и могу с лёгкостью сыграть Этюд номер четыре Фредерика Шопена. Более того, меня достаточно обучили тем вопросам, в которых лучше всего нужно разбираться людям моего статуса. Так что, думаю, Ваши комментарии по поводу моего ума некорректны, – девочка оглядела всех присутствующих. – Прошу меня простить, но мне уже пора.
И не дожидаясь ответа, она гордой походкой вышла из зала. Как только за ней закрылась дверь, принцесса прислонилась к стене и свела брови.
– Вась осесь яськазиваль о вась как об язюмнёй ёсёбе, – передразнила графиню Элиза и плюнула. – А сама-то! Наверняка, ни слова не поняла из того, что я ей сказала.
