У входа послышался шум. Обернувшись, я заметила, как обеспокоенные тролли один за другим исчезают в надвигающейся темноте.
А в сгустившемся до состояния тумана воздухе пещеры происходило нечто странное. Вместе с серебристыми струйками крови из эльфа уходила жизнь, сила… молодость. Да, даже они подвержены действию времени, но то, что краем глаза наблюдала я, должно происходить в течение долгих столетий. Смуглая кожа начала сереть, глаза запали, и на лицо легла сеть морщин. В спутанных темных волосах начала медленно проступать седина. Иллан напряженно закусил губу, пытаясь, наверное, регенерировать разрезы на запястьях.
– Хватит пока, – неожиданно с усмешкой сказал отступник, прерывая тягучее пение и забирая из круга пятилистник. – Теперь можно и твоей подружкой заняться.
Ну что же, я готова! В груди тугим холодным комом свернулась змея решимости. Ярко-розовые ногти, неброский макияж… Выдернув из волос две последние шпильки, я распустила волосы. Густой каштановой волной они легли на плечи. Игра на жизнь еще не закончена! Вальяжно, как кошка, разлегшись в нише, я позволила балахону выгодно обрисовать фигуру и обнажила ноги едва ли не по колено. В кулаке было крепко зажато мое оружие. Закрыла глаза и задышала ровно и глубоко, как будто спала. Надо только выждать подходящего момента…
– Моя красавица, вы всем довольны? – раздалось рядом.
– О да! – Я потянулась, зевая, сонно улыбнулась и присела. – Так приятно, когда все необходимое предоставляется по первому требованию. Я вам так благодарна! – пропела с восторженным вдохновением, поднимаясь на ноги.
– И насколько далеко распространяется ваша благодарность, красавица?
– Она безгранична, – выдохнула я, позволяя увлечь себя на рисунок, уже прикрытый белым полотном.
– Вас не смущает то, что мы не одни?
Мельком глянув на измученного Иллана, я сосредоточилась на отступнике.
– Мы с ним не настолько близко знакомы… – прошептала я. – А с вами… желаю… пообщаться более… плотно.
Изгой между тем жадно шарил руками по моему податливо изгибающемуся, покорно льнущему к нему телу. Поцелуи были настойчивыми, жадными, почти грубыми… В другой ситуации я бы не позволила ему даже коснуться себя.
Внутренне содрогаясь, я отвечала на ласки со всей подобающей страстностью. Это было несложно, но противно. Привычка… да и устроена я очень примитивно. Ни один мой любовник даже не заподозрил обмана и какого-либо постороннего интереса… потому что желание, вспыхивающее во мне, всегда было подлинным. Кроме этого раза.
Мой конек – провокационный безудержный флирт, и это правда, что я меняю любовников каждый месяц.
А отступник, похоже, не видел женщин годами.
Прижав меня к полу, эльф задрал мой балахон и жадно приник губами к груди, оставляя на нежной коже синяки. Сорвав с шеи, нетерпеливо отбросил в сторону мешающий ему пятилистник, нежно звякнувший при ударе о камень.
Выгнувшись, я приобняла Роулена, впившись взглядом прямо в Иллана… на мгновение прикрыла глаза, тяжело дыша и шепча что-то неразборчивое. Затаив дыхание, занесла правую руку и с силой вонзила шпильки в шею отступнику. Надломила головки… Брызги крови веером разлетелись по белой ткани.
Время остановилось.
В густой тишине он поднял на меня бесцветные глаза. Недоверие на его лице вдруг сменилось жуткой яростной гримасой понимания.
– Дрянь! – прошипел отступник, вскакивая и отшвыривая меня к противоположной стене. Судорожно изогнувшись, он попытался нащупать иглы, засевшие в основании черепа. Извлек одну, вторую, брезгливо отбросил окровавленные острия. Его лицо начало подергиваться, он, с удивлением глядя на трясущиеся руки, выдохнул: – Тва-арь! – И медленно двинулся ко мне.
