Но черт, как можно притворяться просто другом после их поцелуя? Когда он чувствовал, насколько ей понравилось быть в его объятиях? Когда он с восторгом уловил ее отклик, от которого практически утратил контроль?
Арина выглядела такой уставшей, изнуренной, что хотелось сгрести ее в охапку и утащить домой, уложить в кровать… отсыпаться. Как можно так издеваться над своим организмом?
А еще хотелось пригласить ее на свидание. Вчера вечером он разговаривал с сестрой, и хоть она и заняла нейтральную позицию, ясно дала понять, что ему нужно поговорить с Ариной.
Но именно в тот момент, когда он уже дважды мысленно проговорил свое приглашение, позвонила Альбина.
Марк не помнил, когда вбил номер этой девицы в записную книжку. И думал, что при последней встрече достаточно ясно дал понять, что общение продолжать не собирается.
Реакция Арины его поразила. И порадовала. Девочка ревнует? Ее многозначительное «Ясно» стало бальзамом ему на сердце. Он проводил ее разъяренную фигурку взглядом и сбросил звонок, тут же отправив назойливую красотку в черный список.
Ему нужно было подумать. Поведение Арины сбивало с толку, идя в разрез с требованием оставить ее в покое. Сейчас она больше всего походила на очаровательную собачку на сене, как ранее говорил Костя: сама не ест и с другими делиться не хочет.
Марк жестом подозвал официантку, которая вышла в зал сразу же после исчезновения Арины и попросил счет. Задумчиво посмотрел на сумму и отсчитал деньги. Копеечка в копеечку, никаких чаевых, чтобы лишний раз не гневить госпожу Февралову. Он не стал дожидаться ее возвращения в зал и, подхватив пальто, покинул заведение, на ходу настраиваясь на рабочий лад.
Правильным будет им не встречаться пару дней.
А затем наконец поговорить.
День тянулся слишком долго. Словно расплавленная на жарком солнце смола, он обволакивал меня со всех сторон, наслаивая одну проблему за другой. Несколько хамоватых гостей, три разбитых бокала и жуткая головная боль после ухода Марка дополнились по окончанию смены огромной толпой народа на автобусной остановке, а после в самом автобусе. От шума в висках заломило еще сильней, а от духоты стало прилично мутить, поэтому до садика Леси я добралась еле живой.
Девочка встретила меня веселым девчачьим щебетом, но, натолкнувшись на мой полумертвый взгляд, сразу же умолкла. Я попыталась улыбнуться и, наклонившись застегнуть на ней пуховик, попробовала загладить вину, потрепав за нос:
— Прости, Лиска, у меня очень болит голова. Пойдем домой?
— У тебя часто что-то болит, — нахмурилась девочка, совсем по-взрослому озадачившись. – Сходи к врачу.
— На выходных обязательно схожу, — усмехнулась я, кивком прощаясь с нянечкой и распахивая перед племянницей дверь.
— Меня ты ведешь к врачу сразу.
На улице стоял приятный морозец, а полное отсутствие ветра делало пребывание на свежем воздухе вполне комфортным.
— Лесь, я не простудилась, это обычная головная боль.
Малышка покачала головой и до самого дома молчала, словно что-то обдумывая.
Дома, накормив Лесю и выпив таблетку, я прилегла отдохнуть в надежде, что назойливая боль наконец пройдет. Кажется, ненадолго даже задремала, потому что телефонный звонок был услышан мной далеко не сразу и явно стал огромной неожиданностью для моего сознания. Звонили с работы. Чертыхнувшись, взяла трубку, предчувствуя неприятности. И не ошиблась.
— Арина, выручай! Оля упала и сильно ушибла локоть, работать сегодня не может. А у нее сегодня банкет в VIP-зале! – Катя, один из наших администраторов, была не на шутку взволнована. Випку открывали не часто и только для самых важных гостей. Я задумалась: чек в таких случаях всегда был на триста-четыреста тысяч, официантам полагался солидный процент, плюс чаевые…Мысленно прикинув, что за эту ночь смогу заработать тысяч двенадцать, вздохнула:
