Принцип формального равенства и взаимное признание права. Коллективная монография - страница 21

. Правовое регулирование приобретает транснациональные формы. Причем, речь идет не просто о расширении пространственных пределов, «выходе» за границы национальных государств – коренным образом меняется само представление о правопорядке. Прежняя монополия государства на установление и поддержание правопорядка испытывает существенно давление – как «сверху», так и «изнутри».

Практически каждый национальный правопорядок сегодня взаимодействует и конкурирует с целым рядом других, международных и наднациональных, правопорядков. Так, граждане большинства европейских стран одновременно являются субъектами определенного национального правопорядка и правопорядков Европейского союза и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, глобального миропорядка, в качестве Конституции которого предлагается рассматривать Устав ООН^>98, а также целого ряда правовых режимов более частного характера, регулирующих отдельные сферы международного сотрудничества (прав ВТО, lex mercatoria, различных Кодексов поведения, разрабатываемых транснациональными компаниями и их ассоциациями, саморегулирующегося интернет-пространства и т. п.). Ранее национальные правопорядки тоже вбирали в себя нормы, созданные в рамках иных юрисдикций, прежде всего – международно-правовые. Однако при этом нормы интериоризировались посредством специальных процедур имплементации, установленных национальным правопорядком, включаясь в иерархическую структуру. Сегодня в пределах юрисдикции государства нормы других правопорядков имеют прямое действие и непосредственно создают права и обязанности как для самого государства, так и для лиц, находящихся под его юрисдикцией.

На данный момент все большее число социальных процессов не может быть однозначно «привязано» к национальному или транснациональному уровню. То, что определенный процесс происходит на территории суверенного государства, не означает его национального характера, и наоборот, нечто национальное по своему происхождению (компания, капитал, культура) все чаще функционируют за пределами государственных границ, как в реальном, так и в виртуальном пространстве. Такая локализация глобального и глобализация национального «размывает оппозицию между национальным и интернациональным»^>99. В правовой сфере это проявляется как отказ от жесткого разграничения национального, наднационального и международно-правового регулирования.

Классические монистическая и дуалистическая концепции соотношения внутреннего и международного права, сложившиеся в XIX в., более столетия назад, в современных условиях оказываются несостоятельными, так как не учитывают изменившиеся социальные реалии и не помогают разрешать проблемы, возникающие на практике. Это – «зомби из прошлого, которым настало время упокоиться»^>100. Международное и внутреннее право больше не являются закрытыми системами, их нормы тесно переплетаются и действуют в рамках одних и тех же отношений. Например, Конституционный суд РФ исходит из того, что права и свободы человека и гражданина, закрепленные Конституцией РФ, – это, по существу, те же права и свободы, которые гарантированы Конвенцией о защите прав человека и основных свобод^>101. Большинство стран признают общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры, участниками которых они являются, в качестве части своих правовых систем. Опыт национальных органов конституционного контроля воспринят международными органами по защите прав человека, которые, в свою очередь, обогатили национальные конституционные доктрины и практику многими принципиальными доктринами и процедурами. Наконец, сформировался наднациональный уровень правового регулирования, сочетающий в себе элементы международного и внутреннего права и оказывающий определяющее воздействие на развитие правовых систем государств – участников соответствующих объединений