Принцип кураторства. Роль выбора в эпоху переизбытка - страница 4

. На канале CNBC сочли, что его чуть ли не больше других слов употребляют к месту и не к месту{8}. На сатирическом сайте The Daily Mash была блестящая заметка о «курировании чаепития»: автор точно передал всю помпезность, которая так часто сопровождает кураторство («Процесс приготовления чая – это непрекращающийся диалог воды, молока и чая, который требует вдумчивого куратора»){9}. Оказавшись между молотом причудливых примеров народного словоупотребления и наковальней претензий тех представителей мира искусства, которые сторонятся его новообретенной популярности, кураторство стало легкой мишенью – что-то такое для обитателей самопровозглашенных креативных кластеров вроде Вильямсбурга, района Миссия, восточного Лондона и восточного Берлина. Отвержение своекорыстного и самовлюбленного арт-мира только добавило помпы распорядителям повседневных практик.

Сперва я тоже отнесся к этому словечку скептично. Сама идея раздражала. Я все время натыкался на «кураторство» на конференциях, в сети и, да, считал абсурдом. Но чем больше я думал о том, как кураторство меняет область приложения, тем больше мне казалось, что взять и отмахнуться от него – с точки зрения арт-мира или просто как от признака тщеславия – слишком просто.

Мы должны поменять свое отношение к кураторству. В пику собственным поспешным выводам и непроизвольному впечатлению, что, мол, это такая хипстерская побрякушка. Слишком легко поиздеваться и отмахнуться – и соблазнительно. Однако по сути своей кураторство – явление интересное и важное, и, если отнестись к нему именно так, можно понять, насколько изменились наши проблемы. Мы упустили из вида значительную часть общей картины, потому что нас отвлекли все эти знаменитости и устаревшие представления. Мы знаем, что кураторство – модное словечко и что его можно услышать в арт-галереях и самых модных закусочных Сан-Франциско. Но мы игнорируем контекст. Не связываем кураторство ни с бизнес-средой, ни с новыми открытиями в области психологии, естествознания, экономики и управления, ни с воздействием всевозможных новых технологий.

Чем больше я думал, тем становилось очевиднее: то, что называется кураторством, возникло намного раньше, чем мы догадались так назвать. Считать, что кураторство пошло из мира искусства, значит все понимать с точностью до наоборот. Курирование осуществляется давно, в ошеломительном разнообразии контекстов. Мы просто обозначили именно так, потому что слово оказалось под рукой. Неважно, как мы их называем, – тенденции и занятия, о которых пойдет речь в этой книге, играют все более заметную роль в экономике. Мы нашли слово «кураторство», чтобы не отставать от меняющейся действительности.

Мое отношение к самому этому слову такое: хочешь не хочешь, а оно не воробей. Люди уже употребляют его по-новому. Английский язык не статичен: слова меняются и обретают новые смыслы каждый день. Вместо того чтобы этому сопротивляться, следует признать, что термин «кураторство» стал шире и глубже и оказался уместен не только в узком контексте – будь то пиар знаменитостей или галерейные выставки. Джинн выпущен из бутылки, и можно сколько угодно считать все это фиглярством, но назад его уже не затолкать.

Почему именно «кураторство»? Потому что ничего более подходящего у нас нет. Нужно отобрать термин у тех, кто «курирует» завтрак для своих собачек. «Кураторство» – может, и не самое удачное, но наиболее подходящее слово из всех возможных для обозначения обсуждаемого образа действий. Те, кто возмущается распространением кураторства, уже опоздали: оно в ходу повсеместно – от арт-галерей до дата-центров и от супермаркетов до наших любимых социальных сетей. Эта книга – о новейших и во много раз более противоречивых случаях использования термина.