Принцип яйцеклетки: науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица - страница 20

– Мой ребенок погиб!

– Вас беспокоят боли внизу живота?

– Нет.

– Кровянистые выделения?

– Нет.

– Что дает вам основание думать, что эмбрион погиб?

– У меня насморк, кашель и сыпь!

– Как это связано с его гибелью?

– Краснуха обычно заканчивается выкидышем!

– Если будущая мать заражается краснухой во время первого триместра, только пятьдесят процентов беременностей имеют неблагоприятные последствия.

– Какие последствия?

– Возможны множественные дефекты: слепота, глухота, пороки сердца, интеллектуальные нарушения и микроцефалия.

– Вот видите! Еще ужаснее, чем выкидыш!

– Для начала давайте разберемся, есть ли у вас краснуха?

– Я знаю!

Мама электроном мечется по поликлинике, сдавая все возможные анализы и проходя, порой изобретаемые лишь для ее успокоения, тесты. Она словно гордый белый парусник, прорывающийся сквозь шторм в родной порт. Потоки бушующих мыслей, окружающих все примерно в одном русле – русле сочувствия. Чего не сделаешь для беременной женщины, находящейся в стадии волнения на грани выкидыша. А Я – мачта. Стойкая и несгибаемая. Я понимаю, что угрозы для меня нет. Краснухи нет. Основания для слепоты и глухоты тоже нет. Зато есть материнский инстинкт. У моей мамы проснулся материнский инстинкт! Сложный безусловный рефлекс. Как пищевой, оборонительный, половой и групповой. Я знаю, что материнский инстинкт формируется под влиянием трех основных факторов: генетически заложенные формы поведения и реакции; традиции материнства, принятые в обществе; личные психологические особенности.

Я все это знаю, а теперь наблюдаю. На примере собственной мамы. Мнимая краснуха подтолкнула ее к осознанию, что она хочет меня. Меня, а не белое в обтяжку. Она меня никому не отдаст. Выбор сделан. Выбор волюнтаристский. Ее не волнуют окружающие. Ей нет дела до трудностей. Выносить меня внезапно стало для нее столь же жизненно важно, как поесть или сохранить собственную жизнь. Истории известны случаи, когда материнский инстинкт даже доминирует над инстинктом самосохранения. Вот бы узнать, стоит ли за этим генетика или сознание? Однако сейчас главная мамина дилемма – моя генетическая полноценность. Она должна знать наверняка.

– Как и когда я могу убедиться, что мой ребенок полноценный?

– В современной медицине широкий выбор генетических и диагностических тестов.

– А какая между ними разница?

– Диагностические позволяют оценить риск наличия генетических отклонений у вашего ребенка, генетические – определяют, есть ли отклонения.

– Нам надо точно! Когда это можно пройти?

– Генетические тесты подразумевают внедрение и несут больший риск выкидыша.

– Нет! Рисковать мы не будем! А тестироваться будем.

– Обычно начинают с диагностического теста первого триместра. С помощью ультразвука и анализа крови. Снимают мерки шейного отдела плода и определяют уровень двух важных для полноценного вынашивания белков в крови матери.

– Когда?

– Тест делается на двенадцатой неделе.

– Значит, мы будем знать, полноценный ли мой малыш, в двенадцать недель?

– Повторяю. Тест – диагностический. Основная задача – определить риск отхождения плаценты, наличия синдрома Дауна и нескольких других генетических заболеваний.

– Значит, будем знать!

Мне пять недель. Я размером с черничину и выросло за неделю в два раза. В моей гусеничной голове пробиваются вкусовые почки и язык. Медленно нарастающие веки паутиной затягивают глаза. Появляются намеки на ноздри и уши. Кожа тонка и выглядит как бумага, хаотично расчерченная просвечивающими венами. Крошечные конечности вытягиваются в ласты. Надеюсь, Я унаследую исключительную способность мамы фокусироваться на достижении желаемого. А вот дата и критерий моего жизненного кризиса однозначны. Двенадцатая неделя, и результаты диагностического теста первого триместра. У меня пять недель на усовершенствование и дополнительный рычаг управления. Ложная краснуха пробудила в маме глас предков. Я ставлю мою жизнь на генную удачу и материнский инстинкт. Родители они, в конце концов, или кто?