— Отец, — тихо сказал Эйнар, обнимая меня за плечи. — Будь уверен. За неснимаемую исповедь…
Тот отмахнулся, но Берг так же тихо добавил:
— Эйнар сказал, я подтвердил.
Король мрачно глянул исподлобья на сыновей, а потом снова посмотрел на меня.
А я всё рассказывала и рассказывала.
Отчаянно краснея, но не в силах остановиться, обтекаемо прошлась по нашей близости в убежище. Потом про то, как перепугалась из-за появления короля, провалилась по уровням магического зрения и увидела у него четыре иглы.
Когда я дошла до того, как меня обняли мои принцы в этой комнате, король перебил и приказал:
— Теперь с выпускного и до площади.
И снова я рассказывала. Когда я охрипла, Эйнар налил для меня воды, сопровождаемый мрачным взглядом короля, а я продолжала говорить, пригубливая воду и чувствуя, что мне становится всё легче и легче.
Я уже не чувствовала давления заклинаний. Они были, но Эйнар и Берг что-то делали, вливали в меня силу, и мне становилось легче.
Почему-то теперь я говорила и про свои эмоции.
То краснея, то бледнея, я пыталась сопротивляться заклинаниям правдивых голосов, но всё равно рассказывала про чувства к принцам, про Вирму, как писала то письмо.
Как переживала за сестру, искала работу, отвергала сомнительные и явно противозаконные приглашения, и снова и снова искала способ найти деньги для лечения сестрёнки.
Как радовалась работе у Хейнара. Как отправила почти весь огромный аванс родителям. Про все эти сложные и опасные задания.
Про маскарад на балу у короля и случайную встречу с принцами…
Драконы слушали и не перебивали, когда я вываливала им все свои чувства от этой встречи: дикий стыд, отчаянную радость от встречи, горечь от того, что нам никогда не быть вместе. Как рассматривала синяки, а моя злость на их неаккуратность сменялась желанием это снова повторить.
Затем опять блуждания по городу, встреча с пожилой незнакомкой, сдавившей руку с синяком, мою злость на неё. О мыслях, что это принцы мне снова рушат жизнь.
Встречу с принцами на площади, события во время схватки принцев на площади, потом в убежище, но теперь уже приправленные густым слоем моих мыслей и эмоций в эти моменты… — это я договаривала уже едва слышно.
Моё лицо пылало от стыда, по щекам текли слёзы.
Я говорила, и отчётливо понимала: я не прощу драконам эту насильную исповедь. Ни королю. Ни принцам.
Меня просто вывернули наизнанку. Нелюди. Гады чешуйчатые.
Эйнар и Берг бережно держали мои руки, поглаживали мои пальцы, я позволяла им это, но чем дольше я говорила… тем неприятнее становились их прикосновения.
Я хотела уйти отсюда. Отмыться от этого всего. Пожалуй, если бы мне предложили сейчас мгновенную смерть, я бы согласилась.
Но я продолжала сидеть неподвижно под немигающим взглядом короля драконов и говорила, говорила, говорила.
— Достаточно, — наконец, остановил меня король.
Полностью опустошённая, я прервалась на полуслове. Я как раз дошла до событий в этой комнате и своего недоумения по поводу коробки — ведь я правда первый раз её видела и понятия не имела об этих деньгах.
Повисла пауза. Король встал, подошёл ближе, положил холодную ладонь на мой лоб, а у меня даже отстраниться сил не нашлось.
— Мне жаль, Оливия, что тебе пришлось через это пройти, — сказал он. — Я благодарен. Скоро тебе полегчает.
Навалилась тяжесть, глаза закрылись сами собой. Потянуло в сон.
Слова короля доносились до меня как сквозь вату.
