Приношение Гермесу - страница 8

Мистер Абрахам поставил дату в правом углу, и руки его замерли над клавиатурой, как крылья бабочки, не уверенной, стоит ли ещё задерживаться на этом цветке или пора лететь дальше. «Чёртова подпись, – подумал профессор. – Всё выглядит так, будто я заговорщик или террорист. Глупость какая-то. А ведь он уже, вероятно, догадался, кто автор, если прочёл предыдущее письмо. Хотя… Это как раз и стоит пояснить». Он удалил дату со страницы, и пальцы вновь застучали по клавишам.

«Следует сказать, что вопрос воровства – важнейший вопрос, лежащий в основе нашей Философии. Каждый из нас, ставших на путь Царского Искусства, обязан прежде всего Гермесу за всё, что случилось в его жизни; в жертвоприношениях этому богу состоит начало пути. Гермес, бог воровства, возвращает людям то, что с точки зрения Абсолюта украдено у него и что (абсолютно) составляет единственную неиерархическую ценность. Ревность Творца, с наибольшей ясностью сформулированная иудеями в их сакральных памятниках (Торе и Талмуде), направлена исключительно на сохранение ценности и является прямым следствием порождения таковой. «…Теперь как бы не простёр он руки своей и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно» (Быт. 3:22) – вот где истинное падение, а совсем не изгнание человеческой пары из Рая. Бытие богом – или с богами – с тех пор волнует всякую пробудившуюся душу (то есть вызывает её дисбаланс) и составляет побуждающий мотив любого пути, как бы его ни называли в ходе существования. Итак, прежде всего, тебе необходимо осознать, что истинным поводом для кражи послужило не что иное, как возникновение ценности и, следовательно, иерархии, и кража эта может быть искуплена только другой кражей, каковая восстановила бы status quo, обратив зеркальную тождественность иерархического верха и низа в их фактическую идентичность, в единую «сверхценность», каковая деактуализирует всякую иерархию, поскольку больше нечего достигать и нечего терять. Для покорившего Древо Жизни нет изгнания и наказания, поскольку Эдем повсюду и нет иного места, кроме Эдема; для него нет запретов, ибо некому налагать их, ведь он – единственный в Эдеме; птицы, звери и рептилии в его саду безоговорочно подвластны ему, потому что он сам – Эдем, безграничная радость и полнота.

Теперь есть смысл остановиться на отличии алхимика от герметика, весьма скользком вопросе. Соотношение «теория – практика» здесь в плохом смысле спекулятивно (хотя я сам имею привычку его употреблять), поскольку глупо мыслить практику без теории, то есть воображать растение без корней; всякий практикующий алхимик основывает свои действия на понимании герметической философии, которого он достиг на данном этапе своего становления. Нет, упомянутое различие имеет скорее временной характер: герметик – человек, совершающий приношение Гермесу; алхимик – человек, пытающийся с помощью Гермеса совершить самую большую кражу. Для того, чтобы стать полноценным алхимиком, следует сделать Гермеса своим сообщником, то есть суметь вступить в сговор с этим умнейшим и хитрейшим обитателем Олимпа; только при его содействии можно завершить